ВЕЛИКИЙ ПАТЕРИК. Сокровищница духовной мудрости преподобных отцов Церкви. Том I. Главы I-X.

Вот мы назвали тебе причины страстей, из-за которых тот, кто думает, что он монах, судится на суде Божием строже мiрян. Ведь тогда как многие мiрские люди живут достойно и творят милостыни, такой монах не милостив к брату своему, роскошествует и делает дом Божий домом торговли, а лучше сказать – харчевней. Скажем и о том, что увлекает в суетность, чтобы, зная об этом, избегать и так спасаться. Многие из нас полагают, что призвание монаха состоит в том, чтобы облечься в схиму, взывать: „Господи, Господи!“ – и слышать о себе восторженные возгласы: „Вот монах!“

Поистине, братья мои, если мы не будем внимать себе, то можем еще глубже мiрян пасть в ров погибели, так что и воззвать к Богу уже не сможем. Нам нужны страх Божий и истинное смирение. Многие из наших братьев, кажущиеся смиренными и ведущие себя по-монашески, ищут исполнения собственной воли, воле же Божией не покоряются и, уловляясь своими собственными хотениями, в тщетной суетности и заботах губят время, данное им на покаяние, – время, которое они вскоре начнут усердно искать, но не найдут».

128. Старец сказал: «Изо всех сил старайся не грешить, чтобы не оскорбить и не изгнать из своей души обитающего с тобой Бога».

129. Старец сказал: «Братия, будем трезвиться, бодрствовать, пребывать в молитве, чтобы спастись, сотворив угодное Богу. Воин, вступая в битву, думает лишь о душе своей, так же делает и охотник. Будем же им подражать. Кто живет по воле Божией, с тем обитает Бог, как Он Сам сказал: „И поставлю жилище Мое среди вас... и буду ходить среди вас и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом“

[89]».

130. Брат, живущий в Келлиях, пришел к одному из отцов и открыл ему свой помысел, что его угнетают злые духи. Старец ответил ему: «Ты отбросил великое оружие – страх Божий и оперся на тростинку – лукавые помыслы. Лучше прими в себя огонь, т. е. страх Божий, и когда близко подойдет к тебе помысел, он, подобно тростнику, сгорит от этого огня, потому что лукавый бессилен против того, кто имеет страх Божий».

131. Старец сказал: «Не учи прежде времени, иначе всю жизнь будешь терпеть ущерб в постижении».

132. Брат спросил старца: «Отче, скажи, что мне делать, чтобы исполнить волю Божию?» Старец ответил: «Чадо, если желаешь сотворить волю Божию, воздерживайся от всякой неправедности, любостяжания, сребролюбия, не воздавай злом за зло, недоброжелательством за недоброжелательство, злословием за злословие, проклятием за проклятие. Помни Господа, сказавшего: „Не судите, и не будете судимы... прощайте, и прощены будете“

.[90] Знай, что очи Господа в десять тысяч крат светлее солнца, и взирают на все пути человеческие,[91] и ничто не сокрыто от Него: ни помыслы, ни размышления, ни сердечные тайны.

Неизбежно нам всем предстоит предстать пред судищем Христовым, чтобы получить воздаяние по делам своим. Поэтому, чадо, мы должны работать Господу со страхом и трепетом [92]

и всяческим благоговением, как Он Сам заповедал и как научили апостолы: чтобы мы трезвились в молитвах [93] и пребывали в постах и молениях, прося всевидящего Господа не ввести нас во искушение».[94]

133. Он же сказал: «Тот, кто учит других спасению, прежде должен сам вкусить от плода своего учения. Неуцеломудрившийся сам как может уцеломудрить другого? Объятый и гонимый демоном сребролюбия как может научить других подавать милостыню? Постоянно занятый куплей и продажей, сбором и раздаянием, погруженный в суету и проводящий год за годом всю свою жизнь в земных попечениях как может учить других о будущих благах?

Если сам учащий, оставив небесное, предается временному и преходящему, то само собой и смотрящие на него, и обучаемые им научатся презирать вечное, и все их попечение будет о настоящей жизни. Такому человеку Бог говорит: „Зачем ты проповедуешь уставы Мои и содержишь завет Мой устами твоими? Ведь ты возненавидел наставление и поверг слова Мои вспять“

[95] и еще: „Горе тем, из-за которых имя Божие хулится у язычников“.[96] Хорошо учит тот, кто сам поступает согласно своему учению, чтобы за словом следовало дело, а добродетель была видима и в молчании. Блажен не тот, кто учит, но кто сотворит и научит».[97]