Великий притворщик. Миссия под прикрытием, которая изменила наше представление о безумии

Неудивительно, что люди называли его «Хаверфорд Хилтон». Построенная в 1962 году, всего за семь лет до приезда Розенхана, больница Хаверфорда в Пенсильвании резко отличалась от остальных тем, что была новой – не многие штаты выделяли средства на строительство психиатрических больниц. Работавший там психиатр описывал большой корпус с тренажерным залом, бильярдной, бассейном, парикмахерской, салоном красоты и автоматом с газировкой. Там была аудитория на четыреста мест, боулинг, библиотека и полностью оснащенный хирургический блок с рентгеновским оборудованием, операционной и высокоскоростным стерилизатором (самой последней модели).

Это был «королевский лайнер», яркий пример психиатрических больниц нового поколения. Проект Хаверфорда должен был решить проблему переполнености государственной больницы в соседнем Норристауне, но строительство шло с опозданием на пять лет, поскольку соседи были против психиатрической больницы (какой бы новаторской она ни была) прямо у их дорогих участков. Тогда директор Джек Кременс обошел все дома, рассказывая о себе, чтобы убедить общественность в том, что больница не будет бросаться в глаза и хорошо впишется в район. Он не только получил согласие, но и набрал несколько волонтеров. После окончания строительства Кременс гордо описывал ее журналистам как «визитную карточку своего радикального замысла» – первую подобную лечебницу во всем мире.

Однако Кременс преувеличивал – она была второй. Пять корпусов больницы Хаверфорда, предназначенных для длительных госпитализаций, были спроектированы по революционному подходу британского психиатра Хамфри Осмонда.

Осмонд – «гуру психоделического движения шестидесятых», которому приписывают введение ЛСД в основное направление научных исследований. Он одним из первых изучил сходство между эффектами психоделиков и психозом. Во время орденатуры в психиатрии Осмонд случайно наткнулся на работу химика Альберта Хофмана, в 1943 году описавшего эффекты нового химического соединения диэтиламида лизергиновой кислоты (ЛСД), обнаруженные им после приема небольшого количества вещества, отразившегося на его велопрогулке. Осмонд узнал в симптомах Хофмана деперсонализации, галлюцинации и паранойи – проявления шизофрении, которые наблюдал в своей практике. Он предположил, что ЛСД действует на мозг так же, как и шизофрения, – то есть теорию нейробиологической причины психических заболеваний во времена доминирования психоанализа. Вооружившись концепцией о химических реакциях в мозге, Осмонд провел ряд экспериментов. Он давал душевнобольным (и, конечно, себе) различные дозы ЛСД и мескалина. Также Осмонд давал наркотики алкоголикам, наркоманам и резистентным к лечению психопатам.

Кроме того, кислотные трипы Осмонда пробудили в нем интерес к влиянию окружающей среды на безумие, из чего он сделал вывод, что архитектура зданий может усугубить или смягчить положительные и отрицательные галлюцинации. Он считал, что большинство больниц необходимо снести. «Это уродливые памятники врачебной ошибки и общественного безразличия», – цитирует его журнал «Maclean's» в 1957 году. В своем проекте реконструкции он предлагал строить корпуса по кругу для улучшения социального взаимодействия, а также добавить уединенные помещения, которые позволят пациентам сохранить неприкосновенность частной жизни.

Осмонд дал ЛСД архитектору Киеши Изуми, с которым он разрабатывал проект психиатрической больницы в Канаде. По его словам, этот препарат позволяет «войти в болезнь и смотреть глазами безумца, слышать его ушами и чувствовать его кожей». Осмонд считал, что видеть глазами безумца

необходимо, чтобы работать или строить для таких людей, потому что, как он писал в своей знаменитой статье 1957 года «Функция как основа проектирования психиатрического отделения», «было бы бессердечно поселить безногого человека в доме, в который можно попасть только по лестнице или очень крутому склону». И так же бессердечно возводить угнетающие зловещие строения для людей с проблемами восприятия и эмоциональной нестабильностью.

Под воздействием ЛСД архитектор Изуми путешествовал по больницам, построенным по традиционным проектам, и находил в них серьезные изъяны: покрывавшие стены узорчатая плитка мельтешила перед глазами, отсутствие календарей и часов создавало тревожное чувство потери времени. Шкафы в нишах были очень темными – казалось, они разевали пасть. Больничные койки были слишком высокими, чтобы сидеть на них, не касаясь пола, а длинные коридоры просто устрашали.

Когда полицейский попросил водительское удостоверение, он чуть не выдал себя, но быстро опомнился и ответил, что забыл его дома.