Великий сеятель: Николай Вавилов. Страницы жизни ученого

— Я вам очень признателен за совет. Присаживайтесь, пожалуйста.

— Благодарю вас. Но меня ждут друзья, — деревянно поклонился помрачневший офицер и, снова церемонно козырнув, тягостно вздохнул и зашагал в глубину кофейной.

Николай Иванович не мог удержаться, чтобы весело и громко не сказать ему вслед:

— Еще раз благодарю вас, капитан. Вы дали очень ценный совет. Спасибо!

Офицер не обернулся, только спина у него напряглась под выгоревшим кителем. Николай Иванович проводил его насмешливым взглядом.

С этим капитаном он познакомился в Бейруте, где Вавилова для начала арестовали, несмотря на добытую с таким трудом визу, и через весь город, пешком, как отъявленного злодея, под конвоем отправили в префектуру. Собственно, виза-то и подвела: никто из местных чиновников не мог поверить, что ее в самом деле выдали большевику, когда в Бейрут не пускают в эти горячие времена даже французов. Конечно же, она поддельная. Попался, коварный русский шпион! Снова обыскивали, обшаривали багаж, просматривали бумаги, запрашивали по телеграфу начальство. Вавилов томился в камере, вонючей, как захудалый зверинец, и не знал, чем же все кончится: вышлют его из страны как опасного «красного агитатора», аннулировав визу, или разрешат ехать дальше?

Наконец, его выпустили. Но куда ехать дальше, если весь город опоясан баррикадами, а по железным дорогам ходят только бронированные поезда? Манят поля, раскинувшиеся вдоль гор, но все дороги туда закрыты, находятся под обстрелом мятежных друзов. Как быть?

Этот унылый капитан и дал Николаю Ивановичу довольно странный совет:

— А вы привяжите, мосье профессор, на палку белый платок, знак дружелюбия, — и друзы вас не тронут. Они враждебны только к нам, французам, но не к большевикам.

Совет был явно провокационным, ибо на лбу у путешественника не написано, откуда он и с какими намерениями идет. Но Вавилов решил последовать ему. И в него действительно не стреляли, пожалуй, впрочем, не из-за белого флажка на палке, а скорее из уважения к его мужеству.

Ну а когда Вавилов брал в руки колосья или пересыпал из ладони в ладонь семена, всем уже становилось понятным без слов, что это друг, а не враг. Все повторялось, как в диких горах Страны неверных. Интерес и уважение к древнему, как мир, священному труду на земле открывали перед ним сердца крестьян во всех странах вернее, чем заветное «Сезам, откройся!» старых сказок и служили надежной защитой. Из восставших поселений Николай Иванович вернулся живым и даже невредимым, с большим запасом образцов местных растений.

Что бы с ним ни происходило, где бы он ни был и в какие бы приключения ни попадал, Вавилов отовсюду аккуратно посылал в Ленинград бесчисленные ящички, сопровождая их подробными инструкциями, как семена хранить и высевать:

«Материал посылается исключительной ценности. Многое совершенно невосстановимо… Институт должен дать в руки селекционеру источники мировых сортовых богатств. Прошу очень всех проникнуться ответственностью за материал экспедиции. Это святая святых Института».

И делает так характерную для него самокритичную приписку: «Я один плохо справляюсь с функциями исследователя и дипломата, упаковщика и писаря. И поэтому промахи возможны. Их надо иметь в виду…»

Хорошо, хоть почта здесь работала, не надо было все собранные образцы возить с собой, как на Памире и в Афганистане. И он спешил отправить их, потому что не знал, что может с ним случиться завтра…

Буквально под обстрелом Николай Иванович ухитрился добыть образцы очень интересной местной твердой пшеницы — хоранки. Она обретет вторую родину на полях Азербайджана.

Многие местные сорта пшеницы, ячменя, льна и овса, образцы которых отослал домой Вавилов, отличались стойким иммунитетом против опасных грибных заболеваний и таких прожорливых вредителей, как шведская и гессенская мухи. Отличный материал для селекционеров!

…Николай Иванович допил кофе, расплатился и встал. Посмотрел в дальний угол, где сидел со своими приятелями долговязый капитан. Но тот нарочно устроился спиной к Вавилову, чтобы не видеть коварного гостя из России и не портить себе настроения. Усмехнувшись, Николай Иванович все же учтиво кивнул в его сторону и направился в парикмахерскую.

Можно даже подремать в удобном кресле, пока бойкий парикмахер коротко подстригает волосы. Сразу стало не так жарко…

Но тут Вавилов, пожалуй, опять слишком рано дал себе расслабиться, посчитав, будто все опасности позади…

Его подстерегало еще одно приключение — на сей раз, к счастью, не столь опасное.

Разнежившийся путешественник почувствовал, как почему-то резко запахло спиртом. В следующий момент он поспешно вскочил на ноги, схватившись обеими руками за голову…

Голова у него вдруг вспыхнула!

Хорошо, огонь тут же погас. Вавилов стоял посреди парикмахерской, держась за опаленную голову, и, ничего не понимая, озирался вокруг. Что случилось?