Великий сеятель: Николай Вавилов. Страницы жизни ученого

А если попробовать заехать еще южнее — в Абиссинию и Эритрею? Когда не удается прямая атака в лоб, следует зайти с тыла…

Все знающие люди качали головами: Абиссиния — совершенно закрытая страна. Она даже не имеет дипломатических представителей ни в одной европейской столице.

«Но, может, это и хорошо? — подумал Николай Иванович, уже научившийся за время странствий по разным странам не поддаваться никаким предубеждениям и всегда быть готовым к любым неожиданностям. — Может, и хорошо, что на Абиссинию еще не наложили тяжелую лапу колонизаторы: некому чинить и преграды…»

А кроме того, такой уж был у Вавилова характер, что препятствия лишь удесятеряли его энергию и настойчивость. Чем больше их вставало на пути, тем упорней он стремился к своей цели.

Но нет, ничего не получалось. Даже самая энергичная женщина на свете — госпожа де Вильморен на сей раз ничем не смогла помочь. Все просьбы о визе попросту оставались без ответа — «как глас, вопиющий в дебрях абиссинской дипломатии», — грустно сообщал Николай Иванович на родину. Все, чего удалось добиться благодаря помощи «прекрасной маркизы» и самых влиятельных друзей, ученых, — это разрешения посетить Эритрею, бывшую тогда итальянской колонией. Придется удовлетвориться этим. Близок локоть, а не укусишь…

По дороге в Эритрею случайно познакомился на пароходе Николай Иванович с попутчиком — неким господином Карлем, бывшим директором Департамента земледелия на Мадагаскаре. Оказалось, тот читал работу Вавилова «О происхождении культурных растений» и очень высоко ее оцепил.

Когда приплыли в Джибути — столицу Французского Сомали и настало время сходить на берег, мосье Карль решил проводить Николая Ивановича к губернатору и замолвить за него словечко. Может, здесь, на месте, проще получить визу в заветную Абиссинию? До нее ведь рукой подать. Вон она, за теми выжженными горами, похожими на хребет какого-то доисторического чудовища, так и не доползшего до моря.

— Визу? — удивился капитан парохода, регистрировавший всех, кто сходил на берег. — А зачем господину профессору виза? Садитесь на поезд и поезжайте в Аддис-Абебу. Вон он, дымит среди хижин, видите? Там станция. Тут не знают никаких виз. Дикий народ, мосье.

Николай Иванович выслушал его с недоверием. Но местные жители подтвердили: никаких виз на въезд в Абиссинию вообще не требовалось!

Неудивительно, что абиссинские чиновники даже не отвечали на просьбы о визе. Возможно, они и не знали, что это такое…

Еще не веря в удачу, Вавилов попрощался с любезным господином Карлем и поспешил занять место у окна в одном из четырех игрушечных вагончиков. Прозвенел звонок, и вагончики неторопливо покатились за таким же игрушечным паровозом. Из громадной трубы его поднимались в небо густые клубы черного дыма.

Абиссинское нагорье высилось посреди саванны величественным неприступным замком. Приближаясь, горы становились все выше. Чтобы вскарабкаться на них, пришлось прицепить второй паровозик. Они пыхтели, выбиваясь из сил.

Поезд шел только днем. На ночь останавливались. И на первой большой станции Вавилов решил сойти. На границе никто документов у него не проверял. Но, может, случайно? Стоит ли искушать судьбу и дальше? В столице власти будут наверняка бдительнее. Надо начать сбор семян и растений уже сейчас. Даже если его потом выдворят из страны, он уже будет иметь хоть какое-то представление о ее растительных богатствах.

Наняв по проверенной традиции совсем небольшой караван, Николай Иванович двинулся по каменистой дороге, извивавшейся среди полей. И сразу начались открытия!

Пшеничные поля поражали невероятной пестротой разновидностей. И почти все оригинальные сорта, эндемики, не похожие на те, что видел Вавилов в других странах. Нашлась даже пшеница с какими-то сказочными фиолетовыми колосьями! Хлеб из нее по вкусу напоминал ржаной.

А багровый ячмень, поля которого издали можно было принять за цветущий мак!

Нигде больше в мире не встречались тэфф — мелкое просо, из которого получали превосходную муку для блинов, масличный нуг с черными семенами.

Вавилов радовался вдвойне, потому что эти находки окончательно подтверждали его теорию о горных центрах происхождения культурных растений. С каждым шагом становилось все очевиднее: в горах Абиссинии ему посчастливилось обнаружить еще один такой центр.

Новых видов попадалось так много, что вскоре все вьючные тюки оказались набиты колосьями и семенами. А ведь он обследовал лишь один Харарский район! Николай Иванович поспешил отправить в Ленинград сорок посылок, по пять килограммов каждая, и поехал в Аддис-Абебу с твердым намерением сокрушить любые преграды, но непременно исследовать всю Абиссинию.

Но преград, похоже, в самом деле не было, как и вокзала в столице Эфиопии. Просто поезд останавливался в чистом поле, возле города. Впрочем, вокзал был, пожалуй, не очень нужен, поскольку, кроме этой короткой линии, соединявшей столицу с портом Джибути, железных дорог в стране не было.