Великолепная Софи

– Все это, – бесцеремонно прервала его Софи, – полная чушь, и вам известно это не хуже меня. Самое страшное, что может случиться с мистером Ривенхоллом, – серьезная выволочка, которую ему устроят родственники, а его отцу предстоит пережить несколько унизительных минут, о которых скоро позабудут. Что же касается исключения из Оксфорда, то этого не произойдет! Они просто ни о чем не узнают, поскольку у меня есть веские основания полагать, что вы здесь занимаетесь вещами куда худшими, чем одалживание денег молодым людям под грабительские проценты. Десять к одному, что после того, как я побываю на Боу-стрит, они посадят вас в тюрьму по совершенно другому обвинению! Более того, как только стражам порядка станет известно, что вы ссужаете деньгами несовершеннолетних, вы не сможете получить обратно ни пенни. Так что, умоляю, избавьте меня от ваших глупостей! Я нисколько не боюсь ни вас, ни того, что вы можете сделать.

– Вы очень храбрая женщина, – мягко сказал мистер Голдхэнгер. – И в избытке наделены здравым смыслом, как сами изволили заметить. Но у меня тоже присутствует здравый смысл, миледи, и я не думаю, что вы пришли ко мне с согласия или ведома ваших родителей, или вашей служанки, или хотя бы мистера Хьюберта Ривенхолла. Быть может, вы и впрямь сообщите обо мне на Боу-стрит, не знаю, но я не уверен, что вам представится такая возможность. Мне бы не хотелось вести себя грубо с такой очаровательной молодой леди, так что давайте согласимся на маленький компромисс, а? Вы отдадите мне пятьсот фунтов, которые принесли с собой, и эти красивые жемчужные серьги из ваших ушей, а я верну вам залог мистера Ривенхолла, и мы расстанемся, довольные друг другом.

Софи рассмеялась.

– Да, могу представить, что вы будете более чем удовлетворены! – сказала она. – Я дам вам пятьсот фунтов за долговую расписку и перстень, и ни пенни больше.

– Но, быть может, у вас есть любящие родители, которые пожелают дать мне много, много больше, чтобы вы вернулись к ним живой, миледи, и здоровой?

С этими словами он поднялся со стула, но его незваная гостья, вместо того чтобы встревожиться, просто вынула из муфты правую руку. В ней был зажат маленький, но, похоже, вполне исправный пистолет.

– Прошу вас вернуться на свое место, мистер Голдхэнгер! – сказала она.

Мистер Голдхэнгер вновь опустился на стул. Он полагал, что ни одна женщина не сможет вынести даже грохота выстрела, не говоря уже о том, чтобы спустить курок, но он уже достаточно изучил Софи, и ему не хотелось проверять свою теорию на практике. Он попросил ее не делать глупостей.

– Вам не следует опасаться, что я не знаю, как с ним обращаться, – постаралась приободрить его Софи. – На самом деле я стреляю очень даже неплохо. Пожалуй, стоит рассказать вам о том, что я долгое время жила в Испании, где имеется масса неприятных людей – бандитов например. Отец научил меня стрелять. Я, конечно, не столь искусна в стрельбе, как он, но с такого расстояния всажу пулю в любую часть вашего тела по своему выбору.

– Вы пытаетесь напугать меня, – сварливо сказал мистер Голдхэнгер, – но я не боюсь оружия в женских руках, потому что хорошо знаю: оно не заряжено!

– Если вы сдвинетесь с места, то убедитесь, что оно заряжено, – сказала Софи. – Скорее всего, вы будете мертвы, но, полагаю, успеете понять, как все произошло.

Мистер Голдхэнгер неуверенно хохотнул.

– А что будет с вами, миледи? – осведомился он.

– Не думаю, что со мной случится что-нибудь особенное, – ответила она. – И, кстати, я не понимаю, почему это должно вас заботить, коль скоро вы сами будете уже хладным трупом. Однако если вам так хочется, я расскажу, что именно сообщу офицерам полиции.

Мистер Голдхэнгер, позабыв о своей учтивости, раздраженно заявил, что ему это неинтересно.

– Знаете, – нахмурившись, сказала Софи, – мне пришло в голову, что в любом случае застрелить вас было бы прекрасным решением. Я не собиралась этого делать, когда шла сюда, потому что, вполне естественно, не одобряю убийства. Но теперь я вижу, что вы очень злой человек, и спрашиваю себя, а может ли найтись смельчак, который одним выстрелом избавит мир от того, кто причинил людям столько вреда.

– Уберите свой дурацкий пистолет и давайте поговорим о деле! – взмолился мистер Голдхэнгер.

– Нам более не о чем говорить, а с пистолетом в руке я чувствую себя гораздо спокойнее. Так вы отдадите мне то, за чем я пришла, или мне отправиться на Боу-стрит и сообщить им, что вы пытались меня похитить?

– Миледи, – сказал мистер Голдхэнгер, в тоне которого появились просительные нотки. – Я всего лишь бедный старик! А вы…

– Вы станете намного богаче, когда я верну вам ваши пятьсот фунтов, – заметила Софи.

Он просветлел, потому что всего несколько минут назад выглядел так, словно готов был отказаться и от этой суммы.

– Очень хорошо, – сказал он. – Мне не нужны неприятности, поэтому я верну вам долговую расписку. А вот перстень вернуть не могу, потому что его у меня украли.