Великороссия: жизненный путь

В 10 ч. 15 мин. утра 2-го марта 1917 г. Алексеев по своей личной инициативе разослал всем командующим фронтами и иным самым крупным военачальникам телеграмму, где передавая то, что говорил Родзянко о необходимости отречения Государя ради спасения Монархии, России и армии, для победы над внешним врагом, прибавлял и лично от себя (как бы подсказывая ответ):

«Обстановка, по-видимому, не допускает иного решения». К 2-м часам 30 минутам 2-го марта были получены ответы командующих. Великий Князь Николай Николаевич ответил, ссылаясь на «роковую обстановку»: «Я, как верноподданный (?!) считаю по долгу присяги и по духу присяги (?!) необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество»(...отречься). Генерал Брусилов (будущий большевицкий «инспектор кавалерии») тоже ответил, что без отречения «Россия пропадёт». Генерал Эверт выразил мнение, что «на армию в настоящем её составе при подавлении безпорядков рассчитывать нельзя». Это было неправдой! Армия в целом, а некоторые части — особенно, была предана Государю. Масонская и революционная пропаганда в ней действительно велась, но не имела нужного успеха, пока Царь оставался во главе своей Армии.

Генерал Сахаров, понося на чём свет стоит Думу («разбойничья кучка людей,... которая воспользовалась удобной минутой»), тем не менее, «рыдая, вынужден (был) сказать, что отречение наиболее безболезненный выход»... К этим ответам Алексеев присоединил и своё мнение также в пользу отречения Царя. Только командующий Гвардейской Кавалерией генерал Хан-Гуссейн Нахичеванский (мусульманин!) остался верен Православному Российскому Самодержцу! «Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого монарха», — гласил его ответ Алексееву. Но последний этого ответа в Псков Царю не передал. Как не сообщил и о том, что находившийся в Ставке адмирал Русин фактически обвинил Алексеева и его помощника генерала Лукомского

в «измене» когда те предложили адмиралу подписать текст общей телеграммы Государю от имени всех командующих с мнением о необходимости отречения. Потом Русин добровольно откажется служить врагам России и уйдёт со своего поста. Так что тогда были ещё и такие, вполне верные Царю начальники, а не только изменники, вроде Алексеева, Лукомского, Рузского, Данилова, или вроде генералов Брусилова, Поливанова, Маниковского, Бонч-Бруевича, Клембовского, Гатовского, Болдырева и других, пошедших в угождение и к большевикам. В 10 ч. утра 2 марта Государь говорил с Рузским относительно отречения: «Если надо, чтобы я отошёл в сторону ради блага России, я готов, но я опасаюсь, что народ этого не поймёт»... В это время принесли текст телеграммы Алексеева командующим. Решено было подождать ответов. К 3 часам дня ответы пришли из Ставки. Рузский в сопровождении Данилова и Савича явился с текстом телеграмм в вагон Государя. Царь, по воспоминаниям Данилова, «казался спокойным, но был бледнее обыкновенного: видно было, что он провёл большую часть ночи без сна. Одет он был в тёмно-синей черкеске, с кинжалом в серебряных ножнах на поясе». Сев за стол, Государь стал слушать Рузского. Тот сообщил сведения о событиях за истекшие часы и подал Царю ответы командующих. Царь прочитал. Рузский «отчеканивая каждое слово» начал излагать своё собственное мнение, состоявшее в том, что Государь должен поступить так, как советуют генералы. Царь спросил мнения присутствовавших. Данилов с Савичем сказали то же, что Рузский. «Наступило гробовое молчание, — пишет Данилов — Государь видимо волновался. Несколько раз он безсознательно взглядывал в плотно завешенное окно вагона». Мать Государя вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна потом, со слов сына, утверждала, что Рузский даже дерзнул сказать: «Ну, решайтесь!».

О чём думал в эту минуту Государь? По словам другого современника событий. Царь «ясно сознавал, что генерал Рузский не подчинится Его приказу, если он велит подавить мятеж, бушующий в столице. Он чувствовал, что тайная измена опутывала Его, как липкая паутина».

Императрица, как только ей стало известно, что Государь во Пскове, выразилась предельно точно: «Это западня!» Данилов продолжает: «Затем встав и быстро повернувшись в нашу сторону (Царь), перекрестился широким крестом и произнёс: «Я решился... Я решил отказаться от Престола в пользу своего сына Алексея!... Благодарю вас всех за доблестную и верную службу. Надеюсь, что она будет продолжаться и при моём сыне...» Точно камень, давивший нас, свалился с плеч. Минута была глубоко торжественная. Поведение отрекшегося Императора было достойно всякого преклонения.»

Минута была роковая. Для самих же изменников-генералов. Они потом получат от большевиков и от Бога каждый — своё. Но это было роковой минутой и для всей России!