Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

– Мы есть то, кем создали нас наши предки. Наша задача – уберечь от гибели нашу связь с Землей, а главное – сохранить те две дороги, что ведут человека к его внутренней сущности, к его самости – религию и любовь. Мы обязаны изучать человечность – так, как ее не изучал никто. И время от времени должны встречаться с одним из homo sapiens, чтобы понять, способно ли человечество жить, любить и молиться, не опираясь на костыль имплантированной бисексуальности. Когда это произойдет – пусть даже на это уйдет десять тысяч или пятьдесят тысяч лет, – Ледом исчезнет. Мы – не Утопия! Утопия есть нечто завершенное в своем развитии, законченное. Мы же представляем собой принципиально переходное состояние; мы – хранители, мы, если угодно, – мост из прошлого в будущее.

Слушающие переглянулись, согласно закивав головами.

– То, что произошло с Чарли Джонсом, – продолжал между тем Миелвис, – дало нам возможность увидеть, как отнеслись бы к Ледому homo sapiens. Все вы видели, что произошло. Но появление Саутин дает нам еще один шанс проверить, сможет ли homo sapiens достичь истинной зрелости…

– Миелвис! – перебил говорящего Назив, – ты хочешь сказать, что мы используем ее для того, чтобы создать нового…

– Нет, – покачал головой Миелвис. – О новом homo sapiens речь не идет. Это будет тот же человек, но способный любить, а не ненавидеть. Как и всякое юное создание, которым руководят и которое воспитывают.

Гросид и Назив улыбнулись друг другу.

– Это наша специальность, – сказал Гросид.

– Нет, – покачал головой Миелвис. – Это будут Филос и Фраур. Пусть они живут вместе – они это заслужили. Их жилищем будет граница Ледома и внешнего мира, то место, к которому они привыкли. Пусть молодые homo sapiens знают только их, но пусть они помнят и нас, а их дети и дети их детей создадут о нас мифы и легенды… Мы же станем наблюдать за ними, возможно, помогать незаметным для них способом. Если же им не удастся выполнить свою миссию, они умрут… Но мы не уйдем с нашего пути, и однажды – я в это верю – человечность в человеке восторжествует, и Ледом исчезнет, исполнив свое великое предназначение.

Филос и Фраур вышли из дома, чтобы несколько минут подышать холодным горным воздухом и полюбоваться яркими звездами на ночном небосклоне. Кесбу и Саутин покинули их около часа назад, после семейного ужина, и отправились в свой деревянный дом на краю поросшего лесом плато.

– Фраур!

– Что такое?

– Наша молодежь…

– Я знаю, – кивнул головой Фраур. – Сразу не определишь, но что-то у них не так.

– Может быть, это следствия беременности?

– Может быть…

Вдруг из темноты раздался голос:

– Филос!

– Кесбу? В чем дело? Что-то случилось?

Тот медленно вышел из темноты, голова его была опущена.

– Я хотел, – начал он, – я хотел…

– Слушаю тебя, мой мальчик!

– Филос! Сау… она несчастлива.

– Что у вас произошло?

– Я…

Кесбу поднял голову, и в свете звезд Филос и Фраур увидели слезы на его лице.

– Сау – такая хорошая, а я… Все это время мне кажется, что я люблю какую-то Лору, и ничего не могу с собой поделать.

Филос обнял Кесбу за плечи и рассмеялся. Смеялся он так мягко, тоном столь сочувственным, что смех его был подобен нежному поглаживанию.

– Вот как? – сказал он. – Так это не твоя Лора, Кесбу. Это Лора Чарли. А Чарли мертв.

А Фраур сказал:

– Что такое любовь, запомни, Кесбу, а Лору забудь.

– Но он ее так любил!

– Фраур прав, – сказал Филос. – Он ее любил. Его любовь – это подарок тебе. Эта любовь – нечто большее, чем сам Чарли. Чарли умер, а его любовь жива. Теперь она принадлежит тебе. Отдай же ее Саутин.

Неожиданно небо над ними посветлело и стало серебристым; звезды исчезли. Плато и лежащие вокруг горы под ледомским небом выглядели очень непривычно.

– Начинается! – пробормотал Филос грустно. – Интересно, когда Сиес сможет убрать его.

И, обратившись к Кесбу, сказал:

– Кес, беги к Саутин и скажи, что все нормально. Просто «небо» нас защищает.

Кесбу помчался прочь, а Фраур крикнул ему вдогонку:

– И скажи ей, что ты ее любишь.

Не останавливаясь, Кесбу повернулся, махнул рукой, как это делал Чарли Джонс, и исчез среди деревьев.

Фраур улыбнулся и вздохнул.

Филос внимательно посмотрел на Фраура и сказал:

– Кое-что я ему не скажу. Любовь так просто ранить… Бедный Чарли. Его Лора вышла замуж за другого.

– Я об этом не знал.

– Мы же можем отключить церебростиль в любой точке воспроизведения записи. Сиес и Миелвис отключили церебростиль в тот момент, когда шла информация о любви, которую питал Чарли к Лоре. Нам нужно было поступить именно таким образом – так Чарли мог лучше понять Ледом. Но память Чарли несла в себе кое-что еще.

– Он был в той летающей штуковине, потому что хотел сбежать?

– Вероятно. Он порядком устал от нее, почему она и вышла замуж за другого. Но Кесбу я об этом рассказывать не стану.

– Да уж, не стоит, – согласился Фраур.

– Пусть заново осваивают искусство любви, – улыбнулся Филос. – А Чарли летел в самолете на побережье, недалеко отсюда. В тот год здесь было землетрясение, а он – бульдозерист… О! Смотри!

Небо над ними стало мерцать, по нему прошла серия вспышек.

– Красиво! – воскликнул Фраур.