Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

Пьер жил в бывшей конюшне на окраине маленького города, где мог долго гулять по лесу в одиночестве, ворочая в голове свои причудливые мысли. Только тот, кто сознательно много лет отвергал все, что интересовало других людей, мог одним осенним вечером заметить то, что заметил он, а заметив, не полениться исследовать. Только человек, наделенный редким сочетанием приобретенных знаний и природных способностей, сумел бы объяснить то, что увидел Пьер. И только такое чудовище как он извлекло бы из открытия личную выгоду.

Пьер приметил два дерева.

Оба мало чем отличались от других – молодые дубки, искривленные каким-то событием в прошлом, но живые и все еще юные. Пьер мог бы проходить мимо хоть тысячу лет и не обратить внимания, смотри он на каждое деревце по отдельности. Но он заметил их вместе; Пьер, слегка удивившись, вскинул брови и пошел дальше. Потом остановился, снова подошел к ним и принялся тщательно рассматривать. Крякнул, словно получив пинка, прошел между деревцами – расстояние между ними составляло шесть метров – и замер, разинув рот.

Оба молодых дуба были одинаковой высоты. От ствола каждого отходила узловатая главная ветка, направленная в одну и ту же сторону. На первом побеге этой ветки у каждого дерева имелся идентичный закругленный шрам. Первый узел главной ветки насчитывал по пять листьев.

Пьер подошел ближе, осмотрел деревья по очереди сверху донизу.

Глазам его открылась невероятная картина. Закон средних чисел допускает существование двух абсолютно идентичных деревьев, но лишь с астрономическим коэффициентом. Такому статистическому феномену скорее подходило другое название – невероятность.

С каждого дерева Людойе сорвал по листу, растущему на одинаковых ветках.

Даже листья – жилки, форма, размер, текстура – были похожи, как две капли воды.

Пьеру этого было достаточно. Он опять крякнул, посмотрел по сторонам, чтобы отпечатать в памяти заветное место, и со всех ног припустил к своему убогому жилищу.

Людойе возился с листьями до поздней ночи. До боли в глазах рассматривал их в лупу. Сделал растворы из подручных средств – уксуса, сахара, соли, фенола – и замариновал в них кусочки листьев. Соответствующие части окрасил разбавленными чернилами.

Свои наблюдения он проверил и перепроверил на следующее утро в лаборатории. Количественный и качественный анализ, температура воспламенения, удельная плотность, показания спектрографа и кислотности – все свидетельствовало об одном: невероятно, но два листа были абсолютно идентичны.

Лихорадочная работа с различными пробами, взятыми с деревьев, продолжалась еще несколько месяцев. Микроскопы подтвердили открытие. Пьер уговорил хозяина лаборатории дать ему воспользоваться микроскопом с 300-кратным увеличением, который хранился под стеклянным колпаком, и тот показал то же самое: деревья были абсолютно идентичны – не только каждый лист, но каждая клетка. Кора, камбий, сердцевина – все было одинаковое.

Следующий прорыв произошел как следствие одержимого сбора образцов. Пьер брал образцы только после тщательнейших измерений. Проба с дерева А дополнялась такой же с дерева Б с точностью до миллиметра. Однажды Людойе сделал отметки на обоих деревьях, просверлил дерево А, но вынимая сверло, сломал его, не успев извлечь образец из дерева Б.

Виноватым, естественно, у него было сверло, а значит, люди, его изготовившие, а потому все люди вообще. Он шел домой, негодуя в привычной манере.

Однако вернувшись в лес на следующий день, он обнаружил такую же дырку от сверла на дереве Б, возникшую в том же месте, в каком он просверлил ее на дереве А.

Пьер стоял, поглаживая пальцем отверстие на дереве Б; его разум долго не мог выйти из совершенного ступора. Затем он аккуратно вырезал ножом крест на дереве А и треугольник в том же месте на дереве Б – надрезы получились глубокими, с ровными краями, – после чего вернулся домой читать заумные книги о структуре клеток.

Придя в лес на следующий день, он обнаружил на обоих деревьях по кресту.

Пьер провел множество опытов. Вырезал на обоих деревьях замысловатые фигуры, раскрашивал их в разный цвет.

Выяснилось, что наложения вроде краски или прибитых гвоздями дощечек оставались без изменений, зато все, что влияло на структуру дерева – срезанные части, соскобы, надрезы, отверстия – появлялись вслед за деревом А на дереве Б.

А – оригинал. Б – некий дубликат.

Пьер Людойе исследовал дерево Б три года, прежде чем с помощью электронного микроскопа установил: помимо функции точного дублирования дерево Б все-таки имело свои собственные отличия. В ядре каждой клетки дерева Б помещалась гигантская молекула, похожая на содержащие углеводород ферменты и способная изменять состав других элементов. Причудливый фермент, если его разбавить, сохранял такое состояние один-два часа, после чего начинал постепенное самовосстановление, извлекая атом за атомом из окружающей ткани.