Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

Управление восстановлением поврежденной ткани – тонкий, но в то же время прямолинейный процесс. Любой биолог способен на пальцах его объяснить – когда клетки начинают восстанавливаться, какие метаболические факторы на это влияют, как происходит кислородный обмен, с какой скоростью и каких размеров создаются новые клетки, какова их функция. Единственное, чего не могут объяснить биологи, почему это происходит. Они не знают, что дает полуразрушенной клетке команду «старт», а что командует «стоп». Им известно, что рак представляет собой нарушение этого управляющего механизма, однако чем является сам механизм, никто понятия не имеет. Так дело обстояло с нормальными клетками.

Но как быть с деревом Б? Оно не восстанавливалось обычным образом и неизменно копировало дерево А. Сделай зарубку на ветке дерева А, отломи и возьми с собой домой соответствующую ветку с дерева Б, и через двенадцать или четырнадцать часов на этой ветке тоже медленно проступит зарубка. После этого процесс прекращался, и ветка становилась обычной деревяшкой. Вернувшись к дереву Б, можно обнаружить восстановленную ветку взамен отломленной накануне – тоже с идеальной копией зарубки.

На этом этапе Пьеру Людойе не помогали никакие знания. Регенерация клеток – великая тайна. Копирование клеток вообще за пределами этой непостижимой загадки. Однако невероятным дублированием где-то что-то управляло, и Людойе упрямо продолжал поиски. Он был дикарем, услышавшим голос в радиоприемнике и пытавшимся обнаружить в нем маленького человечка; собакой, хозяин которой вскрикнул от душевной боли, получив письмо с отказом от девушки. Он видел перед собой итог и, не имея ни подходящих инструментов, ни способности постигнуть его смысл, пытался наткнуться на ответ, выяснить причину вслепую.

Ему помог пожар.

Те немногие, что знали Пьера поверхностно – ближе он к себе никого не подпускал, – поразились, услышав, что Пьер Людойе присоединился к добровольной пожарной дружине в тот осенний день, когда ветер, раздувая лесной пожар, принес с холмов клубы дыма. Еще много лет гуляла легенда о тощем парне, вступившим в борьбу с огнем с такой одержимостью, словно его душу пообещали выпустить из преисподней. Пожарные хотели выжечь защитную просеку на пути пожара, а долговязый парень пригрозил убить лесничего своими руками, если защитный рубеж не перенесут на сотню метров дальше от намеченного места. Он отчаянно сражался с пламенем, поливая огонь своим потом, чтобы защитить определенный кусочек леса от встречного выжигания. Когда пожар прорвался к границе просеки и пожарные отбежали дальше, тощий не убежал вместе с ними, но спрятался на островке дымящегося мха между двумя молодыми дубками, сжимая в окровавленных руках топор и лопату. Глаза его пылали ярче пламени, пожиравшего деревья. Это то, что они видели…

Они не видели, как задрожало дерево Б. Не смотрели туда, куда смотрел Людойе сквозь дым, жар и пелену изнеможения, не могли проследить полет ума ученого, заметившего, как дерево Б задрожало в ту самую минуту, когда волна огня поглотила место в трех метрах от него.

Пьер наблюдал сцену покрасневшими глазами. Пламя лизнуло каменистую просеку, дерево поежилось. Пожар трепал землю, как ураган – волосы путника. Когда огонь, покачнувшись, взвился вверх, дерево Б не шелохнулось. Но когда в созданный жарой вакуум хлынул порыв холодного воздуха и щупальца огня побежали по земле, дерево вздрогнуло, напряглось, заколыхалось, задрожало.

Истерзанный Людойе отступил к просеке, наблюдая за огнем. Острый оранжево-красный язык в одном месте – дерево неподвижно. Прикосновение огня к другому месту – дерево в панике.

Секрет притаился посреди базальтового пласта. Пьер перевернул камень, отчего кожа на пальцах зашипела, и обнаружил под ним грязный кристалл. Он сунул камешек под мышку, пошатываясь, побрел назад к двум деревьям, уцелевшим на островке земли, спасенном от огня его потом и дьявольскими усилиями, и рухнул в промежутке между двумя дубками. Пожар с ревом пронесся мимо.

Перед рассветом Пьер добрел по ландшафту из кошмарного сна через плюющийся искрами, остывающий ад до своего дома и спрятал кристалл. Пройдя еще четверть мили до города, он упал на землю. Как только пришел в сознание на больничной койке, немедленно потребовал выписки. Поначалу врачи отвечали отказом, а на второй день пациента привязали к кровати. Он все равно сбежал ночью через окно, чтобы не разлучаться со своим сокровищем.

То ли дело было в подступающем горячечном безумии и почти полном слиянии сознания с подсознанием, то ли – в особой подготовке и настойчивом, пытливом уме. Так или иначе, Пьеру удалось вступить с кристаллом в контакт.