Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

Он выступал в паре с Зеной, их номер следовал сразу же после номера Бет и Берты, еще одной пары сестер общим весом за триста килограммов. «Сестренки-Малышки», как они себя называли, Зена и Детка появлялись на сцене во время заводного бурлеска толстушек и постепенно переходили к своему хорошо продуманному танцевально-вокальному номеру, который заканчивали на удивление гармоничным йодлем. Голос Детки – чистый и выверенный – смешивался с сочным контральто Зены подобно органным аккордам. Они также работали в «деревеньке», миниатюрном поселке с пожарной частью, мэрией и ресторанами, – все это детских размеров, куда взрослым вход был воспрещен. Детка потчевала слабеньким чаем с печеньками вылупивших глаза, веснушчатых карапузов, наполовину проникаясь их восторгом и верой в волшебный поселок. Наполовину, всегда наполовину… Двойственность во всем, чем бы ни занималась Детка, щекотала нервы: она была частью Горти, а Горти впервые в своей жизни – частью окружающего мира.

Конвой из сорока грузовиков, попетляв по Скалистым горам, выехал на платную Пенсильванскую автомагистраль, дофырчал до ярмарочного комплекса Оттавы в Огайо и растворился посреди выставочного комплекса Форт-Уорта. Когда Горти исполнилось десять лет, он безо всякого стеснения помог принять роды у огромной Бет – такое событие вписывалось в число ожидаемых непредвиденностей ярмарочной жизни. В другой раз дурачок-микроцефал, улыбчивый слабоумный карлик, обычно сидевший в углу во время шоу уродцев, пуская пузыри и довольно хихикая, умер у Горти на руках, выпив щелочь. Страшный алый зев и полный боли и непонимания взгляд оставили шрам в памяти мальчика. И этот шрам тоже был частью Детки, которая была частью Горти, который был частью всего мира.

Второй момент – Зена. Она была его руками, глазами и мозгом, пока Горти не освоился и не научился с абсолютной правдоподобностью вести себя как девочка-лилипутка. Именно Зена взрастила в нем ощущение семьи, и изголодавшаяся душа мальчишки впитала его, как губка. Сочным выразительным голосом Зена прочитала ему десятки разных книг, передавая манеру речи героев. С помощью гитары и фонографа открыла для него мир музыки. Новые знания не влияли на его характер, и в то же время он никогда ничего не забывал. Ибо Горти был наделен эйдетической памятью.

Гавана часто сожалел об искалеченной руке приятеля. Зена и Детка носили во время исполнения номера черные перчатки, что выглядело несколько странно, кроме того, не помешало бы, если бы они обе играли на гитаре. Иногда по вечерам, разговаривая с Зайкой перед сном, Гавана сетовал, что Зена сотрет все пальцы, играя днем на сцене, а потом вечером для увеселения Горти – гитара плакала и звенела до поздней ночи. Зайка сонно отвечала: «Зена знает, что делает», и это, конечно, была истинная правда.

Зена знала, что делает, когда выкинула с ярмарки Хадди. Ее поступок вызвал массу кривотолков. Будучи комедианткой до мозга костей, Зена нарушила неписаный ярмарочный кодекс. Этот шаг дался ей нелегко еще и потому, что Хадди был совершенно безобиден. Он состоял в труппе подсобным рабочим – широкая спина, широкий мягкий рот. Хадди боготворил Зену и безоговорочно включил в свое немое обожание Детку. Покупал им печенье и дешевые булавки, а когда они репетировали, прятался под сценой и восторженно слушал.

Когда его уволили, Хадди пришел попрощаться. Он побрился, покупной костюм сидел на нем колом. Хадди стоял на ступеньках трейлера с соломенным «саквояжем» в руках, давясь непрожеванными словами. «Меня уволили», – наконец выдавил он.

Зена коснулась его лица.

– Людоед сказал почему?

Рабочий покачал головой.

– Просто позвал и дал расчет. Я… я ничо такого не сделал, Зи. Я просто… – Хадди заморгал, опустил поклажу и вытер глаза рукавом. – Вот! – Он запустил руку в нагрудный карман, сунул Зене маленький сверток и убежал.

Горти услышал разговор со своей кровати и, округлив глаза, спросил:

– Что он такого сделал, Зи? Нормальный ведь парень.

Зена закрыла дверь. Взглянула на сверток. Предмет был завернут в подарочную золотистую бумагу и обвязан красной лентой со сложным, пышным бантом. Большие ладони Хадди, наверное, трудились над ним целый час. Зена сдернула бант. В свертке лежал шифоновый носовой платок, дешевый и безвкусный. После многочасовых тщательных поисков Хадди не нашел более изящного подарка.

Горти вдруг понял, что Зена плачет.

– Что с тобой?

Девушка села рядом и взяла его за руки.

– Я сходила к Людоеду и пожаловалась, что Хадди… пристает ко мне. Вот из-за чего его уволили.

– Но Хадди тебе ничего плохого не делал!

– Я знаю, – прошептала Зена. – Ох, знаю. Я солгала. Хадди должен был уйти… немедленно.

Горти уставился на Зену.

– Не понимаю.

– Я собиралась тебе все объяснить, – осторожно произнесла она. – Тебе будет больно, Горти, но эта боль, возможно, предотвратит другую, намного большую. Слушай. Ты же никогда ничего не забываешь. Вчера у тебя с Хадди был разговор, помнишь?