Верь, бойся, проси…

— Я знаю, где коньяк, — наконец вымолвил крайне нарушающее все мыслимые инструкции, но вполне для этого момента существенное, Клим.

— Отлично, кофе с коньяком в разумной дозе сейчас необходим. Неси.

— Есть нести!

Спустя какое-то время, прихлёбывая горячий неимоверно вкусный кофе, наши герои приступили к анализу произошедших событий. Точнее один горячо говорил, другой помалкивал и согласно кивал.

— Откуда вся эта публика? Повылезали мракобесы всякие, понимаешь! И чего к нам привязались? Почему в наше дежурство? А эта рожа страшная? Да против этой жабы любой вурдалак отдыхает! Растеклась, понимаешь, лужа зловонная, а ты — молодец, Пётр Евсеич! Как ты её! Ну, в вестибюле приберём! Ручку гад этот оторвал! — в какой-то прострации возбуждённо рассуждал Клим, — теперь вот объясняться придётся, придумывать что-нибудь!

Вратарь молча пил кофе и с улыбкой посматривал на товарища…

Глава III

Сладкая парочка

Фреза и Лафет практически не расставались. Никогда ещё так быстро не летело время, дни перелистывались спринтерским темпом, лето беспощадно убегало. Расставались они обычно поздним вечером, с трудом отдираясь друг от друга. Казалось бы, ну, сколько можно, ведь вволю нацеловались, намиловались.

А утром уже соскучившийся Лафет, толком не позавтракав, нёсся дежурить к подъезду Дуче и ждать появления Майи Львовны Фрязиной во всей её величественной красе.

Дуче поражался на эту пару, у него уже иссякал, казалось бы, бесконечный фонтан шуток и приколов над сестрой и её клевретом. Он, уже махнув рукой на этих сумасшедших, смиренно просил друга иногда всё-таки отпускать девушку принять ванну, выпить чашечку кофе, посетить дамскую комнату и т. д.

Друзья Лафета тоже, конечно, подшучивали над ним, но были более снисходительны к товарищу, даже сочувствовали, угораздило же их друга так капитально утонуть. Но счастливым было до фонаря на насмешки Дуче, на плохую погоду, на ворчание матери Лафета и тётки Фрезы в одном флаконе, да вообще на всё и вся. Они объездили весь город, побывали во всех парках, излазали горы вблизи карьеров, посетили оба музея, выставки, аттракционы, исходили вдоль и поперёк знаменитую Набережную Волги, каждый день был ярче и разнообразней предыдущего.

Им было интересно друг с другом, Фреза была девушкой весьма необычной. Она обладала каким-то прозорливым даром, к тому же была начитанной, с огромным кругозором, очень наблюдательная и, вообще, этим она была похожа на своего брата.

Дуче, что ни говори, а выделялся из парней своей всеядной тягой ко всему интересному и необычному. Много читал научной литературы и из всей компании он один успешно тянул учёбу в вузе.

Неудивительно, что Лафет иногда мог часами слушать Фрезу. Он с удовольствием впитывал доселе неведомое ему, ибо повторимся, девушка была необычайно интересная, а уж её мелодичный голосок, звенящим колокольчиком… Лёнька просто уплывал в зефирные облака.

Сейчас, во времена сотовой связи, интернета, сплошной компьютеризации молодёжь получала огромную массу информации, бери, сколько унесёшь, вот и брали, по-разному, правда. Ребята не были любителями пустых электронных шалаболок, прошли этот этап ещё в школе, сейчас стали серьёзней, целеустремлённей, отчасти благодаря влиянию своих лидеров Була и Дуче.

Ну а Майка, плюс ко всему, была остроумным и весёлым человеком, также как брат любила перефраз цитат, поговорок, афоризмов. А самое главное, она была очень симпатичной девушкой, стройной и, как говорится, с изюминкой, у таких, как правило, множество друзей и гораздо меньше подруг. Но истину дабы соблюсти, их это вполне устраивало. Недаром потерявший голову Лафет ради неё примирился с близким существованием братца, как с неизбежным, но необходимым злом, раз уж тому повезло иметь такую сестру.

Он не только перестал замечать насмешки и колкости, но и, по секрету сообщим, о попытках этого брутального малого писать стихи. Месяц назад Леонид Пушкарёв сильно бы огорчил того, кто ему хоть намёком напророчил стезю пиита, но сейчас он с удовольствием декламировал подруге свои вирши, кстати, не такие уж и плохие.

По крайней мере, Майка слушала с неподдельным интересом.

А уж ядовитое жало иронии и сарказма Фрезы могло при случае сразить наповал любого шельмеца с претензией на культуру и не обладающего оной, или с отсутствием какого-либо дара, но при этом возомнившего о себе незаслуженно. О её остром язычке многие знали не понаслышке, недаром к ней приклеилось вполне заслуженно прозвище — Фреза!

— Если на улице мороз, это значит… ? Леонид, что это значит?

Лафет добросовестно пытался настроиться на волну неожиданных мыслей Майки и пытался хоть как-то угадать: «Зима значит!».

— Автобусы все мимо идут, вот что значит!

Кавалер ошарашенно смотрит на предмет своего обожания и силится понять эту логику.

— А троллейбусов нет?

— А троллейбусы на ремонте. Мороз же!

— А автобусы, почему все мимо?

— Один или два прошли мимо, а кажется, что все. На морозе время ползёт медленно, оно как бы тоже замёрзло, поэтому говорят — все мимо идут.

Минута напряжённого осмысления…