Верность.

Я даже с шага немного сбилась от неожиданности.

— Серьёзно?

— Конечно. Хочешь, дойдём туда, что тут идти-то.

Стройка была грандиозная, храм намечался огромный. Я конечно, уже не помнила, как выглядел тот исторический, который видела когда-то на фотографиях в энциклопедии, но и этот, несмотря на то, что были возведены только стены, да и то, максимум на треть — впечатлял размахом.

Я стояла, поражённая, и не могла перевести дыхание. Ком в горле мешал. Точка отсчёта, точка сбора, точка невозврата — всё здесь. Соединение прошлого, настоящего и будущего. И я вижу это своими глазами! И, пожалуй, это всё-таки Денис добился своего — уже тем, что поднял в своё время тему о строительстве, тем, что именно с его подачи Епархии была возвращена конфискованная в годы революции земля.

Прошлое тут же назойливо закружилось в мыслях, требуя ответы и на другие вопросы.

— Лёш, а что сейчас с Короной и с Олимпом, знаешь?

Вопрос был на грани, но я почти не боялась. Лёшка не Макс. Тот из добрых побуждений тут же бесцеремонно полез бы в душу, Лёшка же пожал плечами и будто между делом ответил:

— Высотка, в которой Корона была сейчас под бизнес-центр занята. Офисы там всякие, конторы. На самом верху, где оранжерея была, сейчас кажется модельное агентство какое-то, типа «Седьмое небо» что ли. А от Олимпа даже косточек не осталось — ДК Строитель лет шесть назад снесли. Правда на этом месте пока ничего так и не построили, но поговаривают, торгово-развлекательный комплекс будет.

Потом он некоторое время молчал, откровенно поглядывая на меня, словно раздумывая. Я тоже молчала. И тоже чувствовала момент — тему Зойки, а за ней и всего остального. Лёшка ведь, хотя и не был непосредственным участником тех событий, но каким-то боком умудрился сдружиться с Максом. Что он мог знать? Что он мог спросить у меня? Что я готова рассказать? И готова ли хоть что-то? И вообще, имеет ли смысл портить этими разговорами вечер?

— Может, зайдём куда-нибудь, чайку́ попьём? — предложил Лёшка, и сразу стало понятно, что теперь всё зависит исключительно от меня.

Скрипел под ногами снег, хватало морозцем нос, щёки и, слегка, задницу — курточка у меня была хотя и тёплая, но коротенькая. Время — уже почти одиннадцать. Завтра рано вставать — и снова чёртовы три дня дороги... И вот ни к чему бы перед всем этим бередить душу ненужными воспоминаниями. И если по уму, так оно бы отказаться сейчас от посиделок, догулять до Интуриста и на этом распрощаться. И если бы сейчас Лёшка начал настойчиво уговаривать меня на чай, давить, подталкивать к разговору, то я бы так и сделала — просто ушла. Но он был невозмутим, словно совершенно точно знал, что разговор случится в любом случае, а вот сейчас или когда-нибудь потом — не принципиально. И эта уверенность почему-то ощущалось мною как море. Такое огромное и мощное... но при этом, бесконечно терпеливое. В этом была какая-то особенная, незнакомая мне сила, да и сам Лёшка, и теперь я видела это чётко, был другой — вроде и тот, и не тот, что раньше. И это влекло. Ну то есть, откровенно говоря, я понимала, что надо бы, но всё равно не хотела уходить. Рядом с Лёшкой я чувствовала себя на удивление спокойно и легко, и мне, как бы это сказать... безумно хотелось войти в эту воду. Хотя бы просто прикоснуться.

— Если только ненадолго, Лёш. Мне завтра рано вставать и в дорогу.

— У меня тоже куча дел. Так что не переживай.

Ресторанчик был небольшой, по типу семейного кафе. Да он даже и находился в помещении бывшей квартиры и сохранял все её признаки — расположение комнат, атмосферу уюта. Фиалочки и цветущая герань на подоконниках, вязаные крючком салфеточки на полках, старый, но работающий ламповый телевизор — настоящий раритет, елка на круглом столике в углу украшена советскими стеклянными игрушками, каждая из которых — сама по себе уникальный экспонат. Очень душевно, как будто просто в гости зашли. И посетителей, во всяком случае в первом зале, кроме нас с Лёшкой не было.

Сели у украшенного новогодней гирляндой окна, Лёшка заказал облепиховый чай и, подперев подбородок кулаком, уставился на меня. А я, перебарывая накатившее вдруг смущение, усиленно вертелась, делая вид, что занята рассматриванием интерьера.

— Хорошее местечко. Уютное...

— Угу, — кивнул Лёшка и, не отрывая от меня взгляда, поменял правый кулак на левый.

— Прям как будто реально к бабушке на блины зашла.

— Угу...

— Лёш, — не выдержала я, — хватит так смотреть, ты меня смущаешь!

Он улыбнулся:

— Ты вообще не изменилась, Люд. Только ещё красивее стала.

— Скажешь, тоже... — спасаясь, я машинально схватила телефон, заглянула в меню, бесцельно пролистнула историю сообщений. — А то я сама не вижу... Стареем, Лёш. Никуда от этого не денешься.

— Можно? — спросил вдруг он и, не дожидаясь ответа, забрал у меня телефон. Положил его на дальний край стола. — Так лучше, правда?