Верность.

Я прикусила губы, сдерживая улыбку, но она безудержно пёрла из меня, как пена из неосторожно встряхнутой бутылки шампанского, и кажется, даже слегка пьянила. И, возможно, не меня одну. Вот только Лёшка, в отличие от меня, не терял над собой контроля.

— У нас примерно сорок минут. С чего начнём?

Вот так просто. Но, пожалуй, так и надо. Сама бы я  точно не решилась.

— Не знаю, Лёш. Столько всего... Расскажи о себе. Ты давно женат? — Взгляд невольно упал на его обручальное кольцо. Слегка кольнуло. — Лиза у тебя такая классная! На маму, наверное, похожа? Твоего почти ничего в ней нет. А вторая... Соня, да? Она на кого?

Лёшка расплылся в довольной улыбке.

— Сонька на меня. — И в этот момент он был такой классный! Такой непривычный и какой-то необыкновенный. Да ещё и борода эта дурацкая, а, может, и тоже — просто непривычная, придавала ему матёрой мягкости, акцентируя внимание на глазах — всё тех же серыех озёрах. — Да и Лиза не на мать похожа. Олеся говорит, на  папаню своего, но не знаю, не видел его никогда.

— Олеся, это жена? Подожди, в смысле, на папаню? Лиза что, не родная тебе?

— Ну почему не родная? Ей и года не было, когда мы с женой познакомились. Она росла у меня на глазах и, так получилось, что с самого начала называла папой, хотя мы с Олеськой ещё женаты не были и даже не планировали. Да и я к ней сильно привязался, чего уж там. Так что очень даже родная, просто не кровная. А что с Алексом? Он называет твоего мужа отцом?

— Нет.

— Почему? Муж не хочет, или вы поженились, когда Алекс был уже большим?

Что я могла ответить? Соврать что-нибудь красивое, или всё-таки правду о том, что не знаю, как так получилось? Что пропустила целый год из жизни своего ребёнка, тот самый год, когда он, в полном одиночестве и ужасающей дали от матери, налаживал отношения с малознакомым дяденькой?

— Хорошо, давай так — нарушил молчание Лёшка. — Я расскажу тебе о том, что очень важно для меня. А ты, если не хочешь или не готова говорить о себе, не торопись. Можешь даже на вопросы мои не отвечать... Пока. Идёт?

Я кивнула. Он кивнул в ответ.

— Я получил тогда твоё письмо, Люд...

Мои руки словно сами собою скользнули под стол и, судорожно сплетясь пальцами, замерли на коленях. Взгляд метнулся сначала на ёлочку в углу комнаты, потом на картину за Лёшкиной спиной и, наконец, утонул в чашке чая, стоящей у меня под носом. Предательским жаром хлынула к щекам кровь. Надо же. А ведь казалось, что всё давным-давно в прошлом.

— В последний момент, между прочим, получил. Пришло бы днём позже — и я бы уже был в армии, а если учесть, что я изначально собирался после срочки остаться на контракт и дальше, в спецназ, то и вообще никогда бы не получил. — Помолчал. — Почта, не самый надёжный способ для таких вещей, как думаешь?

Я попыталась улыбнуться:

— Лёш, мы такие дураки были, даже вспоминать смешно, правда же?

— Ну не знаю,  — хмыкнул он, — мне что-то не смешно, ни тогда, ни сейчас. — Сложил руки на столе, подался немного вперёд. — Люд, хочешь верь, хочешь нет, но я обо всей этой херне с Зойкиной подставой узнал только из твоего письма. А тогда просто без задней мысли принял её подарок ко дню рождения. Да плюс ты победила в конкурсе, помнишь? Зойкино предложение выглядело очень натурально, я даже представить себе не мог, что она способна на такую подлянку. Серьёзно, я ей доверял, она казалась нормальной тёткой.

— Да, я помню. Я тоже ей верила.

— Так что это было, Люд? Она тебя шантажировала? — Я не ответила, и Лёшка кивнул. — Поня-я-ятно... Ну и чего она хотела?

— Да ничего особенного. Просто подстраховывалась на случай, если я захочу от неё уйти. Она же в меня бабла вложила немерено. Предполагалось, что теперь я должна стать лицом Олимпа и нести для него золотые яйца. И в принципе, это нормальный деловой подход, тем более что и моя выгода от этого была немаленькая.

— Но?...

Я вздохнула.

— Но Денис был против. Он настаивал, чтобы я ушла оттуда.

— Интересно... И как же ты должна была выруливать?

— А это Зойка оставила на моё усмотрение, — невесело усмехнулась я. — Её интересовал только конечный результат. Но это всё фигня, если честно, потому что потом она вернула мне и фотки, и негативы. И знаешь, что придумала вместо них? В жизни не догадаешься! Она сказала, что если я буду брыкаться, то тебя забьют в подворотне. И так бы оно и было, не сомневаюсь.

Он едва слышно ругнулся. Нахмурился, помолчал и вдруг вспылил:

— Но почему ты просто не пришла ко мне? Сразу? Нет, ну в смысле, я  понимаю, что ты считала, что я предал, но... Ну и пришла бы, закатила скандал, швырнула бы мне в морду эти фотки... Но так я хотя бы знал, в чём дело! Уж думаю, разобрались бы? Но ты бы, по крайней мере, не осталась с этим один-на-один! Почему, Люд?

Я не знала, что ему ответить. Это ведь действительно было бы самым разумным решением, как и, например, просто рассказать всё Денису. Но это уже потом до меня дошло, а тогда... Я была самонадеянная дура, чего уж там.

— Машков, кстати, тоже видел это письмо, — уже спокойнее, продолжил Лёшка. — Он его даже забрал себе. Вместе с фотками.