Верность сестер Митфорд

— Я тоже, — соглашаюсь я, удивляясь, почему Уинстон вдруг заинтересовался благополучием моих сестер. Многие считают, что он давно питает нежность к Диане, которая в компании Тома и сына Уинстона, Рэндольфа, провела в Чартвелле больше времени, чем все мы, вместе взятые, но сомневаюсь, что он хоть сколько-то привязан к Юнити. Мало кто к ней привязан не из родных.

— Диана и Юнити много рассказывали вам о Гитлере? — спрашивает он. Вопрос меня не удивляет. Уинстон зациклен на Гитлере и его планах, все об этом знают, но мало кто с ним согласен в администрации Чемберлена и аристократических кругах: большинству нравится фашизм, потому что он кажется противоядием от коммунизма.

— Не могу сказать, что мы особо тесно общаемся сейчас с Дианой. Вы, полагаю, догадываетесь, что «Потасовка» сыграла в этом определенную роль. А Юнити нечасто показывается в Англии. Она живет в Мюнхене, а у меня нет большого желания ехать туда.

— Понимаю. Хотя у меня уже не то положение, что раньше, кое-какие связи в британских властных кругах у меня остались и я опасаюсь, что Гитлер, возможно, использует ваших сестер — Юнити больше, чем Диану. С каждым днем это становится все более важным: у меня есть надежные сведения, что Италия и Германия планируют заключить союз.

Я вздрагиваю при мысли, что две фашистские державы объединят свои силы.

— Что вы имеете в виду, когда говорите, что Гитлер использует моих сестер? Для пропаганды? — в замешательстве спрашиваю я. Я могу понять, что держать под руку прекрасную Диану на пресс-конференции или другом мероприятии приятно, но Юнити и в лучшие времена — словно пистолет с взведенным курком.

— Отчасти. Он, конечно, выставил их на всеобщее обозрение на Олимпийских играх. Присутствие Дианы и Юнити среди нацистов делает Гитлера более привлекательным для англичан. Думаю, этого он и добивается. И Юнити повторяет все его антиеврейские взгляды.

При этом неприятном напоминании я поеживаюсь. — Это очень огорчительно. Но есть что-то еще? — Он вытягивает из них информацию.

— Думаете, Гитлер может получить от Юнити какую-то ценную информацию? — Я смеюсь. — Ее занимает только, как бы разузнать, какие десерты предпочитает ее драгоценный фюрер, ничего общего с военной стратегией. Даже о полезности Дианы можно говорить лишь с огромной натяжкой. Не похоже, что у Мосли есть доступ к рабочей правительственной информации или ключевым решениям в международной политике, включая Германию.

— Вероятно, ваши сестры не хотят ничего плохого. Но также вероятно, что они не осознают важности того, что слышат в английском обществе и могут разгласить или уже разгласили что-то. — Он попыхивает сигарой, любуясь пейзажем. — А может, и осознают. Ваше положение позволяет это выяснить или остаться в стороне от надвигающейся битвы и просто написать об этом еще один роман.

Я молчу, не вполне уверенная, что правильно понимаю его просьбу, ошеломленная тем, как хорошо он понимает мое душевное состояние.

Чувствуя мое замешательство, Уинстон продолжает:

— Это приглашение, Нэнси. Приглашение помочь определить будущее мира.

Глава тридцать пятая

ДИАНА

4 октября, 1936 года

Лондон, Англия

Как властно выглядит ее муж на недавно сколоченной трибуне на Кейбл-стрит в лондонском Ист-Энде, выступая перед чернорубашечниками БСФ, собирающимися продолжить шествие после митинга, устроенного на Роял-Минт. «Мой муж», — снова думает она. Как же она обожает так называть М. Хотя она уже была раньше замужем, ощущать себя его женой — и быть через него связанной с могущественной партией — для нее непередаваемый восторг. Тут М смотрит в ее сторону, и глаза его округляются от удивления. Он предупреждал, чтобы она не приходила, но ей хотелось быть здесь, увидеть этот триумф. На следующий день после его отъезда из их нового дома под названием Вуттон-Лодж на севере Англии — волшебного каменного особняка семнадцатого века, расположенного в окружении длинных буковых аллей у подножия заснеженного холма Уивер, где ее мальчики могут кататься на санках почти круглый год, а М может ловить форель в озерах поместья, — Диана самовольно сбежала в Лондон, чтобы внезапно появиться на митинге. И теперь она замечает, как на его лице выражение удовольствия сменяется разочарованием, когда он замечает ее вблизи толпы протестующих.

Евреи Ист-Энда, антифашисты и коммунисты собрались на демонстрацию против Мосли и митинга БСФ. Диане кажется, их тут тысячи. Публичные антиеврейские заявления БСФ вызвали огромное недовольство. После визита Мосли в Германию позапрошлым летом и их свадьбы в прошлом году БСФ все громче стал заявлять, что евреи представляют опасность, перешел к открытой атаке на них, перестал отмалчиваться — а ведь когда-то в своем манифесте «Великая Британия» Мосли и словом не обмолвился о евреях. Буквально на прошлой неделе М дал интервью, в котором, по сути, провозгласил, что так называемая воля народа — всего лишь результат манипуляций еврейских финансистов.