Верность сестер Митфорд

— Спасибо, Бобо. А теперь присядь обратно и отдохни, как советует Муля.

Мы неловко устраиваемся в гостиной, и Юнити снова ложится. Моя младшая сестра не в силах удержаться от болтовни, она теребит свою золотую булавку с нацистской свастикой и произносит:

— Нэнс, Диана сейчас рассказывала нам уморительную историю. Продолжай!

— Можете представить, что мои шеф-повар Гримвуд и дворецкий Джеймс подали уведомление в один день и в одно и то же время? — спрашивает Диана своим самым забавным голосом.

— Не может быть, — отвечаю я, надеясь, что это прозвучало не слишком саркастично. Неужели Диана не понимает, что Муля и Пуля в таких стесненных обстоятельствах, что обходятся без минимальной прислуги? Что и у меня почти нет прислуги — лишь одна горничная «на все руки»? Не очень-то тактично на этом фоне жаловаться на промахи своего обширного персонала. На самом деле, как только выйдет срок аренды этого дома, родители откажутся от лондонской резиденции и переедут жить на небольшой шотландский остров Инч Кеннет, купленный Пулей по случаю. Я туда еще не ездила, но Дебо — с которой мы встретились у друзей сегодня после обеда — говорит, что обстановка там убийственная.

— Ты не дослушала, самое смешное впереди, Нэнс! — вопит Юнити, она, как всегда, совершенно не может держать себя в руках.

Диана бросает на Юнити холодный взгляд, и наша младшая сестра немедленно замолкает. Интересно, в кругу нацистов Диана так же контролирует Юнити?

— На самом деле они уведомили меня с пола кухни, куда я отправилась на разведку, когда ни один из них не появился в гостиной после прибытия группы гостей. Вот уж не ожидала найти их на линолеуме, на полу, среди осколков дрезденского фарфора, в луже собственной крови, — продолжает Дина и делает паузу, чтобы мы посмеялись, но я не вижу ничего смешного. Я выдавливаю из себя улыбку.

— Они ужасно поссорились, подрались и решили оба подать в отставку, — встревает Юнити с объяснениями.

А Диана продолжает:

— Им стало невыносимо работать вместе, и они подумали, что уволиться одновременно — решение проблемы.

Муля усмехается: — Подумать только! Диана смеется вместе с ней:

— Клянусь, легче было убедить привередливых немецких министров одобрить нашу сделку по коммерческому радио, чем уговорить Гримвуда и Джеймса остаться в Вуттон-Лодже.

«Ах, вот оно что, — думаю я, наблюдая, как вспыхивают щеки сестры, осознавшей, что проговорилась. — Сделка по коммерческому радио с немцами». Вот о чем все эти перешептывания в течение года, если не дольше, и вот вероятное объяснение множества поездок в Германию. Что это за сделка по радио и кто ее заключает? Видимо, какая-то компания под контролем Мосли, а также, я полагаю, некая немецкая правительственная организация. Сомневаюсь, что сейчас подходящее время налаживать сотрудничество между британской компанией и правительством Германии в области радио — здесь все контролируется Би-би-си, надежно защищенной британским правительством. В конце концов, разве премьер-министр Чемберлен не провел в Германии несколько недель, разговаривая сначала с Гитлером, а затем с Муссолини и французским премьером Эдуардом Даладье, в попытке достичь соглашения и предотвратить войну между Великобританией, Францией и Советским Союзом с одной стороны и Германией, Италией и Японией с другой стороны из-за аннексии Германией Западной Чехословакии? Кажется, тут скрывается что-то большее, чем мне сейчас известно, и мне придется заново изучить свои записи о сестрах и их поездках, с учетом этой новой информации.

— Ну неважно… — Диана быстро меняет тему, осознав свою ошибку. — Давайте лучше спросим Юнити, как она себя сегодня чувствует.

— Почти выздоровела, — отвечает та, слегка закашлявшись.

Юнити заболела пневмонией во время своей ежегодной поездки на Байройтский фестиваль этим летом, и так расхворалась, что Муля поехала в Германию ухаживать за ней.

— Посмотрим, что скажет доктор, — ворчит Пуля, и на то есть веские причины. Ведь это ему пришлось отправиться в Нюрнберг через несколько недель после возвращения Мули из Байройта, чтобы привезти домой Юнити, слегшую с тяжелейшим гриппом после Партайтага. Он не без причины полагает, что она еще не вполне оправилась от пневмонии, поэтому и подхватила такой тяжелый грипп.

— Как бы то ни было, врач Гитлера, доктор Морель, сказал, что будет лечить меня, когда я вернусь в Мюнхен. Лучшего, по-моему, и ожидать нельзя, — радостно говорит Юнити. Гитлер предоставил в распоряжение Юнити своего личного врача в Байройте, и она чрезвычайно гордится этим фактом.

— Не очень-то тебе это помогло в первый раз! Ты вскоре снова слегла, — рявкает Пуля.

— Я выздоровела. И я возвращаюсь, нравится тебе это или нет, — огрызается в ответ Юнити.