«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы

Эта женщина, якобы, жаловалась общему другу ее и “Клагеса” Вилли РАВЕНСЛЕБЕН, что «Клагес» раньше обещал ее взять с собой за рубеж, а в последнее время стал от нее отдаляться и бросил ее, уехав один. При этом она сообщила ряд сведений, судя по которым ей как-то стало известно, куда поехал “Клагес”. Узнать это она могла следующим образом: за день до отъезда «Клагесу» был выдан на руки на одни сутки его план-приказ на немецком языке, чтобы он окончательно его заучил. Сожительница-немка в последнюю ночь смогла тайком прочитать этот план; конспиративной квартиры у 2 отдела в это время не было (где бы можно было его поселить перед отъездом), и он жил в гостинице, и было большой ошибкой выдавать ему план-приказ. Вилли РАВЕСЛЕБЕН — бывший сотрудник Б. Дома в это время работал на карандашной фабрике “Сакко и Ванцетти” Через сына “Клагеса”, оставшегося в Москве и жившего в Петроверигском переулке, РАВЕНСЛЕБЕН был мною вызван для беседы об этом деле, но пытался отрицать, что ему что-либо известно. Через Б. Дом была вызвана и эта немка, но она также была страшно перепугана и отрицала, что ей что-либо известно о поездке “Клагеса”.

Работник МАНСУРОВА в личном разговоре со мной снова подтвердил, что говорил о разговоре немки с РАВЕНСЛЕБЕН и о ее жалобах на “Клагеса”.

М. Сироткин».

«КЛОД»

««Клод» был завербован в Америке в 1934 или 1933 году, если не ошибаюсь “Профессором”. После того с ним работал, кажется, “Серафим”.

В 1934 или 1935 году он посылался для предварительного устройства к себе на родину в Японию. Привез оттуда список своих друзей и знакомых — кандидатов для привлечения к работе. В июле 1937 года снова выехал в Японию, где должен был начать постоянную работу для РУ. Встретить “Клода” и дать ему указания ВАЛИН посылал в Париж начальника китайского отделения 2 отдела — РИММА. РИММ сообщил “Клоду” явку в Токио, но так как в Токио не было никакой нелегальной резидентуры, кроме “Рамзая”, то встреча с “Клодом” была поручена легальному аппарату, т. е. сотрудникам аппарата ВАТа. С “Клодом” встречались раза 3–4 сотрудники полпредства ИВАНОВ Петр, БУДКЕВИЧ Сергей, а сначала сотрудник Интуриста “Лора” (фамилии не помню).

“Клод” сначала обещал начать работу, но на повторные требования заявил, что у него открылся старый сифилис, и он должен снова поехать в Америку.

О “Клоде” я сообщил сведения японской разведке, указав его имя и фамилию и сообщив, что он прибыл из Америки в Токио.

М. Сироткин».

«ХАБАЗОВ Николай Васильевич — быв. нач. 2 отдела РУ РККА.

ХАБАЗОВА знаю с 1932 года по Военной академии РУ РККА, где мы оба учились на Востфаке, я как японист, он, как ближневосточник.

С июля 1934 года по апрель 1936 года мы с ХАБАЗОВЫМ работали во 2-м отделе РУ РККА — я в 7 отделении, он в 3-м (ближневосточном). Как работника я ХАБАЗОВА знал тогда очень мало, но знал его как парторга отдела. Парторг он был очень плохой, во всем поддакивал начальнику отдела КАРИНУ и командованию РУ. Зажима самокритики не видел или не хотел видеть.

По возвращении из Японии я работал (с осени 1937 года до XI-38 года) под начальством ХАБАЗОВА, как начальника отдела.

Как нач. отдела, он был также плох. С подчиненными держался весьма начальственно, но никаких указаний никогда не давал. Всегда на всех документах писал одну резолюцию: “такому-то — переговорить”. Когда начальники отделений заявляли ему недовольство ходом работы, он неизменно ссылался на то, что ГЕНДИН занят и не принимает по делам агент. работы. Сам же также почти все время занят и внимание уделял только работе по материалам, доставляемым из Китая войсками. …

М. Сироткин».

«ПОПОВ Петр Акимович — нач. 7 отделения 2 отдела РУ РККА.

Знаю ПОПОВА с 1936 года: вместе выехали в Японию, где были оба стажерами, вместе вернулись и затем работали во 2-м отделе: я в качестве нач 7 отделения, он — моего помощника. За время стажировки в Японии я не знаю за ПОПОВЫМ чего-либо компрометирующего, но должен отметить один момент. На одном из собраний по обсуждению работы Военного аппарата ФЕДОРОВ резко выступил против РИНКА, критикуя работу. После выступил ПОПОВ — весьма дипломатично: не защищая прямо РИНКА, он постарался смазать выступление ФЕДОРОВА, указывая, что его выступление неправильно. Насколько помню, ФЕДОРОВ после собрания имел разговор с ПОПОВЫМ. Между ними произошел недружелюбный спор, и ПОПОВ с тех пор стал отзываться неодобрительно о ФЕДОРОВЕ. Дипломатичность в выступлениях и злопамятность для ПОПОВА довольно характерна. Со мной у ПОПОВА было несколько резких столкновений в 1938 году по вопросу о работе, в связи с тем, что ПОПОВ был весьма нетерпим, если я ему давал указания о каких-либо его ошибках (даже грамматических). ПОПОВ заявлял, что он считает себя достойным быть не помощником, а начальником отделения. Однажды он жаловался на меня начальнику Политотдела (осенью 1938 года). Все же я не знаю фактов, компрометирующих ПОПОВА и считаю его честным человеком. Плохо, что ПОПОВ… любит решать вопросы «с плеча», недостаточно изучив дело.

М. Сироткин».

«ПРОТОКОЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ