Вероятно, Алекс

Портер не проводит в трейлере и пяти минут. Я впадаю в уныние. Потом, когда мы объезжаем еще две похожие парковки, поменьше и подальше от города, все больше и больше. Теперь я волнуюсь уже не на шутку. А что, если это не Дэйви? Что, если это один из этих доморощенных Ричи Ричей, панков, пытавшихся украсть Мальтийского сокола? Может, они выследили меня на работе и решили отомстить? Однако Портеру эту версию не всучить. Он говорит, что Дэйви воровал и раньше и что в музей его ни за что на свете не заманишь. Слишком много совпадений. Я думаю, что он, скорее всего, прав, но опять начинаю сходить с ума и никак не могу привести свои мысли в порядок.

Портер барабанит пальцами по рулю, потом щелкает ими, вытаскивает телефон и смотрит на экран. Через пару минут набирает какой-то номер. Безуспешно. Но он звонит еще раз, не называя своей фамилии, лишь произносит «Пенниуайз», после чего связывается с кем-то еще. Этот звонок оборачивается удачей, потому что он вдруг расслабляется, обретает былую гибкость, кладет руку на руль и говорит собеседнику на том конце провода, что разыскивает Дэйви. После нескольких невнятных фраз дает отбой, а пять минут спустя ему перезванивают обратно.

– Похоже, я напал на след, – только и говорит он по окончании разговора.

Тогда почему в его голосе так мало надежды?

С неба сеется мелкий дождь. Портер включает дворники, мы проезжаем знак, указывающий границу Коронадо Ков, и сразу же видим перед собой другой – с названием какого-то крохотного городка, насчитывающего всего четыре тысячи жителей. Здесь буквально все так или иначе связано с заповедниками штата, кемпингами и туризмом. Равно как и с автосервисами. Кузова автомобилей, детали автомобилей… и ремонт автомобилей. Целая отрасль промышленности, хоть и небольшая, ориентированная на тех, кто обожает гонки и маслкары. Интересно, а папа свою машину тоже здесь купил?

Но заведения посимпатичнее Портер объезжает стороной, катит по грязной дороге в лес и останавливается у выстроенного из шлакоблоков гаража с номером «6», нарисованным баллончиком с краской на двери. Рядом с ним красуется огороженный, разделенный на три части дворик, заваленный ржавыми, раздетыми догола мотоциклетными рамами. Что-то вроде мастерской, где ворованное разбирается и затем распродается по запчастям. Кладбище, где умирают старые, добрые машины. Мне вдруг становится страшно за Крошку. За нас самих, впрочем, тоже.

Портер припарковывает фургон в нескольких ярдах в стороне, под колышущимися ветвями сосны:

– Сиди здесь.

– Ты что, шутишь? – спрашиваю я.

– Если он там, я не хочу, чтобы ты была свидетелем наших разборок.

Его слова меня немного пугают, но я не подаю виду:

– Ни в коем случае. Окрестности смахивают на съемочную площадку фильма «Избавление». Так что будем держаться вместе.

Он кладет ладонь на ручку двери и сердито фыркает:

– Там действие разворачивается в глухомани Джорджии, но я даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь об этой картине, потому как для этого у нас просто нет времени. Так что… в общем, вперед.

Пока мы шагаем к двери с начертанной на ней красной шестеркой, дождь метит каплями грязную дорогу у наших ног. Вокруг царит какое-то зловещее спокойствие, никто не приходит и не уходит, ничто в этом месте не свидетельствует о какой-либо активности. Но когда мы подходим ближе, я различаю слабые голоса, звук работающего радио и начинаю нервничать.

Едва Портер поднимает руку, чтобы постучать, дверь со скрежетом открывается и в образовавшийся проем высовывается голова афроамериканца с козлиной бородкой и в облегающей футболке. Он оглядывает Портера с головы до ног, задерживаясь взглядом на его шрамах:

– Рос?

– Он самый. А ты Быстрый Майк?

Лицо хозяина мастерской смягчается.

– Ты похож на мать.

– Ну слава богу, обычно меня сравнивают с сестрой.

– Никогда ее не видел, но мой двоюродный брат как-то красил старый «тандерберд» твоей матери.

– В самом деле? – спрашивает Портер. – Пару лет назад она его продала. Скрепя сердце. Уж очень он ей нравился.

Быстрый Майк переводит взгляд с моего спутника на меня.

– Это Бейли, – говорит Портер. – «Веспа», которую мы разыскиваем, принадлежит ей.

Чернокожий парень с шумом выдыхает через нос воздух и шире открывает дверь:

– Тогда вам лучше войти. У меня такое ощущение, что просто так это не закончится.

Мы идем за ним через небольшой офис с двумя чистыми столами, стойкой, старым кассовым аппаратом и без единой живой души. Потом мимо старого дивана и кофеварки направляемся к двери в гараж. Когда наши ноги ступают на бетонный пол, весь в каких-то пятнах, на меня обрушивается едкий запах горелого моторного масла и старой автомобильной краски. Из радио на верстаке льется рок-музыка 70-х годов. Гирлянды ламп дневного света равномерно жужжат над тремя открытыми боксами, в двух из которых стоят мотоциклы. В том, что посредине, никакой техники нет, там, расположившись на складных стульях, разговаривают несколько человек. Но мое внимание всецело поглощает дальний бокс.