Вещь

«При чем тут это? Девственность в ваше время, как я недавно с ужасом узнал, можно за деньги вернуть хирургическим путем. Девственница нового века может иметь армию любовников, а на пенсии стать невинной. Поэтому я говорю не о теле, а душе. Ей ты девственность не пришьешь. Ты, как и большинство твоих современников, перенаселена вещами. Я смотрю на тебя и вижу их следы. Они везде. Посмотри человеку в глаза и увидишь торчащую оттуда посудомойку. Видишь ли, принцесса, количество предметов на вашей планете в разы превышает количество людей. Им тесно. Но вы покупаете все новые и новые. Вопрос: зачем? Посуди сама. Старая вещь опасна тем, что ты не знаешь, какой энергией она напиталась от бывших хозяев, какая история стоит за ней. Это как собака, подобранная на улице. Если у старых хозяев ее обижали дети, то возможно, однажды ночью ты найдешь своего младенца в колыбели с перекушенной шеей. Но чаще всего старая вещь быстро приручается – большинство из них не злопамятны. А вот новый эйдос в тысячу раз опаснее старого. Он молод и голоден, он жаждет быть очеловеченным, получить хоть немного внимания и любви. Если ты не дашь ему должного внимания – он сам его возьмет. Именно поэтому в старые времена была традиция пачкать новую вещь. Бабки разрисовывали прялки, чтобы они честно им служили. А младенцев никогда не заворачивали в чистые пеленки – только в старье, которое отслужило верою-правдою всему семейству. Зато в новые вещи одевают традиционно покойников – им уже все равно, для эйдосов они как выеденное яйцо, не представляют никакой ценности. Однако не нам было решать, в чьем теле окажется душа Терезы. Единорог указал на тебя. Не знаю почему, глупое животное. Я на земле встречал таких чудесных девушек! Настоящих святош, не то, что ты…»

«Да отстань ты от меня со своей душевной девственностью. Уж такая, какая есть. Ты тоже не выглядишь ангелом. Больше похож на торговца наркотой».

«Ладно, мир. На самом деле, я понимаю его выбор. В деве нынешнего времени мир вещей и мир идей должны уравновешивать друг друга. Еще совсем недавно баланс в тебе был идеален. Но потом открылся какой-то неизвестный нам путь, и теперь вещи вытесняют тебя, о, принцесса».

«Какая еще принцесса?!»

«Ты. Больше я ничего не могу рассказать, придет время, и ты все сама узнаешь. Напоследок я могу только подсказать тебе, как уберечь себя от врага».

«От Марата?»

«Да. Мы называем его Посланником Льва. Завтра тебе предложат поездку – не отказывайся. Это тот самый путь, который выведет тебя к нам. Что касается Посланника, то могу сказать только одно – беги. Он не сильнее тебя, но опытнее. Как только ты потеряешь контроль над собой – он сожрет тебя. Мне остается только молиться, чтобы ты успела открыть ворота, до того как Посланник доберется до тебя. Милая принцесса, тебя нельзя питаться вещами, твой организм не приспособлен к этому, и рано или поздно ты умрешь. Запомни, ты можешь брать только вещи-ключи! Иначе наш мир навсегда останется таким».

Незнакомец обвел рукой лес, который в одно мгновение стал терять свои ядовито-кислотные краски. Деревья, птицы, звери вокруг меня плавились, как резиновые игрушки, брошенные в огонь. Все стало превращаться в хлюпающее месиво, вонючее и чадящее.

«Кто ты, как тебя зовут?» – крикнула я, чувствуя, как сама сливаюсь со смогом, становлюсь частью его.

«Захер…»

– У тебя еще случались подобные видения? – спросил доктор.

– С того момента, как я просочилась в мир вещей, у меня было множество, как ты говоришь, видений. Мир вещей все больше затягивал меня в свою реальность. Странные сны, кошмары, приходящие во сне незнакомые люди и чудовища. Я настолько подробно проживала реальность этих видений, что до сих пор помню все мои споры и диалоги с персонажами того мира. И никто не скажет мне наверняка, были они сном или явью. Но я всегда чувствовала себя ужасно разбитой после перемещений.

Глава пятая

Тем временем над Ариной сгущались тучи. Из-за бессонных ночей она постоянно клевала носом в полутемном офисе компьютерного центра и не успевала выполнить план. ГКЦ находился на Петроградском острове, в здании, где раньше была телекомпания. По рассказам старожилов, когда-то здесь бурлила жизнь и по проводам бежали яркие подвижные картинки фильмов и телепрограмм прямо на экраны горожан. Идя с фонариком, который ей подарил Иван Николаевич, по темному коридору, Арина представляла, как всего лишь двадцать лет назад тут бегали люди – спешили выпустить в эфир новый фильм или же просто шли в столовую на обед. Столовая, кстати, осталась на том же месте, где и была. Один раз за обедом Арина подсела за столик к той женщине, чей разговор подслушала в туалете. Она по-детски наивно призналась, что была в тот момент в кабинке и постеснялась выйти, но до сих пор переживает за коллегу. Арина поинтересовалась, как поживает ее мама. Молодая женщина, которая, как показалось Арине, постарела лет на десять, мигом изменилась в лице и стала в боевую стойку: