Вещие сестрички

Одним из даров судьбы, коими герцог старательно пренебрегал, являлся дар незнания. Флему нравилось думать, будто он всегда в курсе событий. Блестящая непредсказуемость жизни его совершенно не привлекала.

– Это все ведьмы, да? – прорычал он, и его левая щека задергалась, точно вынутая из воды рыба. – Они там, снаружи? Накладывают на замок чары?

– Звиняйте, дяденька… – начал шут.

– Они заправляют этой страной?

– Нет, милорд, они никогда…

– Да кто тебя спрашивает?!

Шут дрожал от страха в идеальной противофазе по отношению к замку, поэтому казалось, что лишь он один и стоит неподвижно.

– Э… так вы сами и спросили, милорд.

– Ты что, пререкаешься со мной?

– Нет, милорд!

– А по-моему, да. Ты с ними в сговоре?

– Милорд! – потрясенно воскликнул шут.

– Вы все сговорились, все! – рявкнул герцог. – Все вы! Сборище зачинщиков!

Он отшвырнул шута прочь, распахнул высокие окна, высунулся в морозную ночь и обвел взглядом спящее королевство.

– Слышите меня? Я король! – заорал Флем.

Тряска прекратилась, отчего герцог едва не упал. Однако он быстро выправился и смахнул штукатурку со своей ночной рубахи.

– То-то же.

Но стало лишь хуже. Теперь лес его слушал. Каждое слово герцога втягивалось в огромный вакуум тишины.

Там что-то таилось. Он это чувствовал. Этому «чему-то» хватило сил сотрясти замок, и теперь оно смотрело на герцога, слушало его.

Флем осторожно попятился, нащупал створку, закрыл окно и поспешно задернул занавески.

– Я король, – тихо повторил он, а затем посмотрел на шута. У того возникло подозрение, что от него чего-то ждут.

«Этот человек мой повелитель и господин, – подумал шут. – Я ел его хлеб – ну или что там мне доставалось. В Гильдии всегда твердили, что шут обязан служить своему хозяину до последнего вздоха, даже если все прочие его оставят. В горе и в радости. Каждому правителю нужен свой шут. Я должен хранить верность. Даже если он явно псих, я его шут до тех пор, пока один из нас не умрет».

К своему ужасу, шут осознал, что герцог всхлипывает.

Слуга покопался в рукаве и выудил оттуда довольно грязный красно-желтый платок, украшенный колокольчиками. Герцог благодарно принял его и высморкался. Как вдруг отдернул руку и уставился на платок с безумной подозрительностью.

– Это что, кинжал в моей ладони?

– Гм. Нет, милорд. Это мой платок, видите? Присмотритесь, заметите разницу. У платка не так много острых краев.

– Добрый шут, – невнятно произнес герцог.

Точно свихнулся, подумал шут. Совсем с резьбы слетел. Скоро им самим можно будет бутылки открывать вместо штопора.

– Встань на колени, шут мой.

Дурак послушался. Герцог возложил замотанную в грязную повязку ладонь ему на плечо.

– Ты мне предан, шут? Тебе можно доверять?

– Я поклялся следовать за моим господином до самой смерти, – хрипло ответил шут.

Герцог склонил искаженное безумием лицо ближе, и слуга заглянул в налитые кровью глаза.

– Я не хотел, – признался Флем заговорщическим шепотом. – Они меня вынудили. Я не хотел…

Дверь распахнулась. Внушительная фигура герцогини заполнила проем. На самом деле они с дверью были примерно одного размера.

– Лионель! – рявкнула леди.

Шут завороженно наблюдал за метаморфозой герцога. Безумный алый огонек исчез, словно его всосало внутрь, и сменился привычным твердым взглядом голубых глаз. И все же это не означало, что Флем вновь обрел душевное здоровье. Даже его холодная расчетливость была своего рода безумием. Разум герцога работал как часы – и как часы регулярно выстреливал кукушкой.

Лорд Флем спокойно поднял взгляд.

– Да, дорогая?

– Что это сейчас было?

– Полагаю, ведьмы, – ответил герцог.

– Не думаю… – начал шут, но лорд Флем не просто заткнул его взглядом, а прямо-таки пригвоздил к стене.

– Немудрено, ты же идиот, – отметила герцогиня.

– Шут, миледи.

– И это тоже, – прибавила она и повернулась обратно к мужу. – Итак, – мрачно улыбнулась леди, – они по-прежнему тебя побеждают?

– Чем мне сражаться с магией? – пожал плечами герцог.

– Словами, – не подумав, ляпнул шут и тут же пожалел об этом. Супруги дружно уставились на него.

– Что? – переспросила герцогиня.

Шут, растерявшись, уронил свою мандолину.

– В… в Гильдии нас учили, что слова обладают даже большей силой, чем магия.

– Дурак! – воскликнул герцог. – Слова – это просто слова. Короткие наборы звуков. Палки и камни могут сломать мне кости… – Он помолчал, смакуя мысль. – Но от слов какой вред?

– Милорд, некоторые слова умеют ранить, – возразил шут. – Например, «лжец», «узурпатор», «убийца».

Герцог отдернулся и стиснул подлокотники трона.

– Впрочем, то все пустые слова, – поспешно заверил шут. – Но они могут распространяться, как огонь в подлеске, а в итоге вырваться и спалить…

– Верно! Верно! – закричал герцог. – Я их слышу, без умолку! – Он подался вперед и зашипел: – Это все ведьмы!

– Н-ну так им можно ответить своими словами, – продолжил шут. – Слова могут одолеть даже ведьм.

– Это какие? – задумчиво поинтересовалась герцогиня.

– Карга. Сглаз. Выжившая из ума старуха, – пожал плечами шут.

Герцогиня вскинула густую бровь.

– А ты не совсем идиот. Ты имеешь в виду слухи.