Весна сменяет зиму

– Ты, капитан, много думаешь, но пока ничего не понимаешь. Давай я тебе попытаюсь объяснить. Вот смотри, общество это масса, разрозненная людская масса, с разными идеалами, и предпочтениями. Кто-то любит блондинок, кто-то любит брюнеток, кому-то нравиться пиво светлое, кому-то тёмное. Все мы разные, каждый особен в чем-то своём. Но есть вещи, которые объединяют и тех и других, но само общество никогда не объединиться просто потому, что они люди, нужен стержень, общая идея, которая бы не ущемляло большинство. Всем никогда не угодить, но большинство всегда сильнее индивидуумов и мелких групп. В нашем случае стержень это партия, в медивском монархия и династия монархов. И когда у общества появляется сплочённость ей требуется лидер, сильный лидер, за слабым не пойдут, его поглотят. В нашем случае это Мурзан Маут. Вот у общества есть идея и лидер, теперь нужно развиваться, а как развиваться? Когда ты статичен, никак, вот нам и требуется враг внешний и внутренний, внутренний враг это всегда меньшинство, а внешний это другое общество, ведомое другим лидером. Не будет конфликта, не будет и развития. Так и происходят войны, репрессии и прочее, мир сложен, Чак, но правила игры всегда одни. Наш режим выработал идею, которую поддерживают 90 процентов населения, при этом эта идея не ущемляет твоих базовых особенностей. Ты можешь стать врачом, солдатом, юристом, но в рамках системы. А система накладывает на общество свои рамки потому, что должна защищать его и развивать, ведь не разовьются люди сами по себе, должна быть централизация. Представь страну с полной свободой? Кто захочет в ней умирать за других, работать по ночам для победы незнакомых ему людей? Какой человек будит лечить незнакомого ему человека за спасибо? Только централизация и власть создают тот порядок, который мы имеем. А теперь вернёмся к тебе, ты считаешь, что режим плох, несправедлив, ты хотел бы быть кем-то другим, но власть принудила тебя воевать, убивать. Уйди к себе домой, закопай автомат и плюнь на всё, за тобой пойдут другие, вы вернётесь домой, выпьете и закусите, порадуетесь миру и вновь подымите за него рюмку. А что следом? В ваш дом придут более централизованные медивы, отберут у вас дом и заставят работать на них. И поменяется только пастух, а овцы-то останутся прежними. Кто-то скажет, я один только домой, а остальные пускай воюют, так дело в том, что ты не лучше других и почему они должны воевать, пока ты дома девок за титьки трогаешь? Либо они захотят тоже домой, либо возненавидят тебя и уничтожат. И режим тут будет не при чем, как не причем был ты, когда расстреливал предателей и врагов общества. Людям без власти никуда, разве, что обратно в лес, собирать съедобные корешки. Ты хочешь обратно в лес, как наши предки? Или медивов будешь ждать?

Чак молча слушал Ломера и не мог ему возразить, кофе приятно грело душу, аромат опьянял и относил в те времена, когда на свою скромную зарплату, он мог позволить себе сидеть в кафетерии. В душе ему хотелось бунта и спора, доказать полковнику, что тот неправ, но доводов не было, эмоции угасли и он смирился с его словами. Это было нечто другое, чего капитан никак не ожидал.

– Нужно подстроиться, где-то стерпеть, где-то ущемить себя и жить дальше. Ты хороший парень. Просто дурак.

– Видимо, вы правы, товарищ полковник.

– Я знаю, что я прав, товарищ капитан.

– Спасибо за кофе.

– Пожалуйста.

– Я должен вам, что-то говорить? – несвязно промолвил Чак, аккуратно ставя кружку на стол.

– А тебе есть, что сказать?

– Умного? Нет. Пожалуй.

– Помни, Чак, неисправную деталь меняют, если она не подлежит ремонту.

– А если она неисправна лишь частично, но выполняет свои функции?

– Тогда за ней наблюдают и ждут от неё поломки.

– Я постараюсь не сломаться.

– Мы за этим будим наблюдать.

– Я могу идти?

– Ты свободен. Жду твою роту завтра на занятиях в семь вечера. Дорогу до штаба только не забудь. Либо придумай, что-нибудь новенькое.

– Для вашей книги? – с долей иронии молвил Чак и неуверенно улыбнулся.

– Для неё самой. А теперь ступай.

– Есть, товарищ полковник!

Чак вытянулся в стойке смирно, пожал крепкую руку полковника и весь в раздумьях, покинул кабинет. Каша в его голове закипела, оставалось лишь её помешивать, для полной готовности.

Прохладные коридоры штаба остались за спиной, вместе с речью Ломера Вара и толпой офицеров и солдат с тупыми лицами, летний зной вновь бил жаром в лицо и заставлял обильно потеть. Найдя подходящею тень от высокого металлического забора, Чак присел на корточки и расстегнув куртку, закурил.