Весна сменяет зиму

Он отстранился от сына и подошёл к Хегеру. Рыжебород продолжал кричать оскорбления и проклятия на весь котивский род, желая им смерти и страданий. Маут, что то спросил у своего соратника, Мау лишь понял, что дело касается кричащего медива. Маут старший молча подошёл хромой походкой к солдату, что с автоматом в руках стоял у двери и после короткого разговора взял его оружие. Мау стало страшно и он сжался, но отец прошёл мимо него и приблизившись к рыжебороду молча застрелил его, гулкий выстрел эхом прошёлся по стенам центра и ударил в уши. Медив обмяк и сполз на пол. Следом Маут поднял истерзанного, едва живого полковника и прижав его тело к стене, сорвал с его рта ленту. В этот момент на компьютерах, что-то истошно запищало, котивские программисты громко и несвязно загалдели, Маут откинул фавийца в сторону и подбежал к первому же монитору из которого сиял красный свет, началась неразбериха и галдёж. В следующую секунду в помещение вбежал потный, круглолицый парень со спутниковым телефонном в дрожащей руке. Мурзан взял трубку и по его лицу сразу стало ясно, случилось, что-то страшное, непоправимо ужасное. Он слушал хрипящий голос из динамика, что-то спрашивал и уточнял, лицо его покрылось потом, левый, покалеченный глаз дрожал. Все замерли. Маут отдал трубку, из которой раздавались гудки, связисту и к нему тут же подскочил Хегер.

– Что? – спросил он.

– Взрыв, – коротко ответил Мурзан.

– Где?

– Позиции под Прерием, атомный взрыв, там мой сын.

Голос его утих, как будто в лёгких кончился воздух. Хегер впервые видел в глазах своего старого друга такое отчаянье, страх и злость. Повисла тишина, мерзкая тишина, после которой обычно начинается, что-то жуткое и неконтролируемое. Мау не понимал, как? Кто? Откуда? Ведь его не должно было быть, кто и зачем взорвал Прерий? Ведь медивы должны были увести самолёты вновь на аэродромы. Но поздно было думать. Словно бомба, взорвался Мурзан. Он сжал в руках автомат, резко подскочил к полковнику и нанося ему удар за ударом спрашивал.

– Что это такое? Почему? Отвечай!

– Не знаю, даже если бы и знал, всё рано не сказал бы, – еле дыша, отвечал полковник, его лицо всё распухло и кровоточило.

Хегер схватил Мурзана за руку, но тут же получил локтем в грудь. Но министр не успокоился и начал успокаивать друга.

– Мурзан, угомонись, он ничего тебе сейчас не ответит, не трать силы, оставь их для другого. Я разговорю их, мы это умеем, мы вырвем им ногти, размажем их пальцы и сдерём кожу живьём, но узнаем все об их злодеяниях. Оставь их! Угомонись!

– Они сожгли наших солдат, наших сограждан. Там был мой сын! Мой сын! – перешёл на крик озверевший от злости Мурзан.

– Он мог выжить, Мурзан, он мог выжить!

– Ничего этого не произошло бы если бы не ты! – рявкнул Мурзан и ткнул пальцем в сторону Мау, что сжавшись ещё сильнее, смотрел на отца. – Ты, тварь, дал им всю информацию! Ты предал меня, ты не мой сын! Нет, ты не мой сын! Я отрекаюсь от тебя!

Спустя мгновение он уже стоял напротив своего сына и тыча в него дулом автомата требовал встать на ноги. Но Мау, истерично оправдывался и молил о пощаде. Все в оцепенении наблюдали за происходящей драмой и боялись пошевелиться. Орали динамики, сияла красно-жёлтым цветом тревожное оповещение, на мониторах в голубоватом цвете карты маячило место атомного удара. Мау, продолжая истерично молить о пощаде, встал на ноги и не поднимая взгляда с пола дрожал всем телом, пот струился по его лицу, колени подкашивались.

– Отец! Отец! Я не виноват! Я твой сын! Я твой сын! – как заведённый галдел он.

– Нет у меня больше сына.

Мурзан направил дуло автомата в лицо Мау, руки его были тверды, движения слаженны и чётки. Пред глазами чётко сошлись целик и мушка, на фоне размытого лица его сына. Сделав короткий вдох, палец нажал на спусковой крючок, раздался выстрел и облако едкого, порохового дыма, скрыло от его глаз, как бездыханное тело подкосилось и с хрустом повалилось на крытый плиткой пол. Следом на пол упал Мурзан. Все молчали.

Дым развеялся и пред взором лидера Муринии открылась картина. На полу лежал с подвёрнутыми под себя ногами и вскинутыми руками Мау. Лицо его застыло в испуганной гримасе, над левым глазом кровоточило пулевое отверстие, из затылка неистово хлестала кровь, заливая белый кафель. Никто не понимал в тот момент, что он испытывал, убив своего сына, наверное и сам он ничего не понимал. Единственное, что сказал Мурзан, прежде, чем встать и уйти прочь:

– Два заряда по Париру, немедленно. Я подтвержу через свой аппарат.

Глава 24

Было раннее утро, Чак сидел у окна и курил, в палате было темно и сильно пахло табаком, в консервной банке было уйма бычков, рядом стоял уже остывший чай. Он молча смотрел в звёздное небо, вдалеке светился город Тиер, огромный, порядком разрушенный бомбёжками центр провинции Регалия. После отступления котивов в этом городке сосредоточились резервы фронта, целая армада танков и солдат ждали когда командующий прикажет выдвигаться.