Ветер плодородия. Владивосток

Николай Николаевич ответил, что сам не пойдет, а клипер «Джигит» предоставляет Варду для посылки в Шанхай. Это и в наших интересах. Муравьев в Пекин не собирался. Туда пойдут его офицеры. Он огорошил американца, что назначенный вести переговоры с Китаем русский посол со всем посольством и свитой уже в Пекин приехал. Он отправился сухим путем через Монголию и ждет от Муравьева известий. К нему будут посланы с поручениями русские офицеры с эскадры с новейшими сведениями о наших исследованиях. О своих действиях в Приморье Николай Николаевич не распространялся, но сказал, что все гавани там заняты, и что они, как и прежде, — принадлежность России, о чем наши моряки еще в 1849 году извещали, раздавая письменные объявления всем иностранным, в том числе и американским кораблям, приехавшим на промыслы к тем берегам. Вард ответил, что у него есть повеление президента Соединенных Штатов всюду подтверждать полное право России на территории по Татарскому берегу и на реку Амур и впадающие в нее реки, и что тут никаких сомнений для американских дипломатов и государственных людей нет, тем более что многие частные лица заняты там в морской торговле и промыслах и заинтересованы в этом.

Двоюродный брат Варда, оказалось, был шкипером того американского корабля, который первым пришел в Японию как торговый. Он был в 1855 году в Японии и вывозил оттуда на Камчатку попавшую в беду экспедицию Путятина.

Офицер, идущий в Шанхай с почтой, уже готов, сигналы ему с «Америки» передали. Муравьеву за эти дни надо будет разобраться со своими делами. Как всегда, опять приходилось спешить.

Сибирцев и Шишмарев, в прошлом году дипломатический переводчик посольства, ныне прошедший с Будогосским восемь с половиной тысяч верст по новой границе, прибыли с берега.

Письмо Муравьева, извещавшее о его прибытии с указанием всех его целей и всех его титулов и должностей, принято, прочитано и выражено полное удовлетворение. Переданные Николаем Николаевичем письма в Пекин тоже приняты.

Из духовной миссии в Пекине есть письма для капитана русского судна, их Сун Шень передал Алексею Николаевичу.

Сун Шенем посланцы Николая Николаевича были приняты весьма любезно, им дано обещание пропустить курьеров в русское посольство от Муравьева в Пекин. Сун Шень обещал, что пакеты в нашу миссию будут отправлены сегодня.

Шишмарева и Сибирцева китайцы старались отстранить от осмотра — или даже более или менее пристального наблюдения издали — обновленных фортов крепости, которые Алексей в прошлом году видел разбитыми бомбардировками в прах: по фундаментам высились горы битого камня и глины. Для приема почетных иностранцев поодаль от укреплений поставлен был богатый шатер, величиной с хороший особняк, где и происходил разговор. Сун Шень просил передать послу России Муравьеву, что прибудет лично. Быстро они стали действовать!

В тот же день к борту «Америки» подошла расписная джонка со знаками на высоких штоках. Генерал Сун Шень сам прибыл поздравить с прибытием высокого гостя — посла русского императора. На «Америке» ждали, выставили почетный караул. Палили салют. Играла духовая музыка. Сверкали штыки и обнаженные палаши офицеров. Раздавались торжественные и громкие команды. На палубе промаршировал почетный караул. А вдали лупили по железу, что-то видно расклепывая.

Труба и мачты «Джигита», пошедшего в Шанхай с нашей и с американской почтой, утонули в дали Печелийского залива.

Будогосский все чертил и чертил, собирался в Пекин для окончательного разговора. Топограф никому спуска не дает, уж очень он неуживчив.

У Сибирцева свои впечатления. Дела необыкновенные! Он побывал на «Поухатане», увидел тут инструмент, на котором играл в Японии, взял аккорды на пианино, потрогал клавиши и пел романсы в кают-компании. Старых приятелей уже нет. Офицеры сменились. В те дни, когда офицеры Путятина жили на «Поухаттане» во время стоянки американской эскадры в заливе Симода, здорово выручили тогда американцы…

Механики с «Америки» разговорились с матросами «Поухатана». Американский офицер услыхал, пригласил их приехать на американское судно.

Капитан Болтин отпустил погостить.

— Мы еще с ними увидимся! — ответил старший механик. — Съездите к своим.

— Что мы там у них не видели? — ответил другой матрос.

Все же потом съездили на «Поухатан» по очереди, но бывали не подолгу. Ходили по разрешению Болтина туда с нашими на шлюпке, а один раз с «Поухатана» за старшим механиком приходила шлюпка, и он вернулся с целым мешком всякой всячины: с виргинским табаком, виски и даже с кокосовыми орехами. У русских на «Америке» кормили свежим и в Японии и в Приморье, а на «Поухатане» в обед все та же казенная солонина в огромных бочках из Штатов. Беда, если служишь во флоте богатой державы. Но луженые желудки моряков все терпят. У них не в мясе радость!

Алексей подошел к англичанину и поздоровался, тот ответил любезно.

— Вот ваше дело! — сказал британский офицер Артур Сибирцеву, показывая на свою потонувшую канонерку, мачты ее торчали из воды. Ее палубные пушки не были закрыты рекой.