Ветер плодородия. Владивосток

Анга наплясалась. Лицо ее пылало. Она ничком улеглась на пол. Тогда Чумбока подошел к ней, тихо взял у нее из рук бубен. Она выпустила его. Анга спала.

«Богу молишься? — думал Чумбока — Шаманишь!» Он готов был, как учил его когда-то отец, тоже бить в бубен и призывать духов.

«А черт знает, может быть, вдруг поможет? — подумал он. — Я, конечно, не очень верю. Что, если попробовать?» Чумбока взял бубен, ударил раз, другой… «Нет уж, в другой раз…» — подумал он и бросил бубен. Анга очнулась.

— Дядя, ты?

— Я…

«Вот все же очнулась, — подумал он, — неужели помогло?»

Чумбока присел к ней. Прибежала Айога. Она повеселела, догадалась, что дядя все видел, что он скажет мужу, что, значит, родные все будут знать. Ведь мужчины умные, они, что надо, все сумеют сделать и сами решат, как ей помочь. А то она. Анга, часто вот так задумывается, потом к Ней духи приходят, мучают ее.

А на другой день Ногдима, встретив Чумбоку, вдруг сказал ему:

— Ну, видел, как Анга шаманит?

Оказалось, что уже все стойбище знало, что Анга стала в эту зиму шаманом.

— Она будет великий шаман! Я видел, как она шаманит, — говорил Пагода, — уже ребенка привозили, она шаманила, и сразу выздоровел. Это счастье большое вашей семье. Великий человек в ней родился.

— Женщина не могла разродиться. Просили помочь. Анга шаманила, и женщина легко родила, и ребенок крепкий, здоровый.

«Однако тут обмана нет, — думал Чумбока. — То Анга словно сама заболевала, или как сонная, то как просыпалась. Но ни пены изо рта, ни припадков не было. Что она видит? Вот я хотел знать».

Когда-то Чумбока сам умел шаманить.

«Может быть, эти духи — здоровые парни и лезут к ней», — думал Чумбока. Брат сидел на охоте без юколы, все, наверное, кончилось, а Чумбока из Бельго не ехал.

А жители деревни радовались. Девушка-шаман у нас! Старухи приходили к Анге, учили ее, какие есть духи, о чем их просить. Уговаривали молиться об удаче. Но она не всегда соглашалась.

А люди говорили, что им помогает ее шаманство, они становятся счастливыми. И много людей приезжало в Бельго, и подарки привозили старикам и старухам, просили похлопотать у Анги, чтобы нашаманила здоровья и счастья.

Чумбока собрал запасы и помчался на собаках в тайгу. За день добрался по насту туда, откуда через свежие рыхлые сугробы брел двое суток.

— Анга шаманкой стала! — сказал он Удоге. Чумбока все рассказал. Братья недолго охотились и вскоре возвратились в Бельго. Решили, что надо в город Софийск поехать к попу. Посоветоваться.

Поп велел крестить. Приезжал, кропил святой водой, молился. Анга молилась и крестилась. Но поп уехал, и она опять шаманила. Удога был польщен и озадачен. Конечно, это редкость и счастье, когда такой талант родится в семье. «Но что с Ангой?» — думал он.

— Она много плохого насмотрелась. — говорил Чумбока.

Но сам Удога, казалось, еще крепче стал в своем христианском законе.

— Ее надо замуж, — решил он.

Ногдима пришел и сказал, что китайцы молодую женщину отобрали за долги у охотника, кажется, издалека привезли.

— Удога, ты очень умный, честный человек. — уверял Гао-старший. — Мы уважаем тебя! Слыхали про подвиги. Мы плохого ничего не делаем. Муж ее сам просил — возьмите к себе мою жену, мне кормить нечем. Голодная зима! Мужья всегда и везде приводят к торговцам своих жен за водку. Так у всех народов! Зачем же ты заступаешься? Твои родичи тобой очень недовольны будут, если оставишь их без водки. Могут напасть на тебя и убить. Как друг тебе скажу, не советую связываться. Ты думаешь, что они все такие честные, как ты?

— Я не хочу слышать такие слова, — спокойно ответил Удога. — Я узнал, как ты поступил, и пришел, чтобы приказать тебе отпустить женщину.

— Бери ее сам. — сказал младший брат, почти еще мальчишка.

Китайцы засмеялись.

— Пусть идет. Вот она. — ответил средний брат. — Она сама пришла. Ее никто не звал. Тебе надо — бери ее. А Кальдука тебя обманывает, если говорит, что мы у него взяли выдр. Ты что же, будешь теперь каждый раз приходить, когда у нас женщины?

Да, каждый раз не будешь ходить в лавку и выгонять оттуда женщин. Эта оказалась не из дальней, а из ближней деревни. А мужьям приходится ходить на охоту далеко. Пока лавочник меня все же слушается. После женитьбы на Молодой Удога ближе к сердцу принимал подобные случаи.

— Чем же дело кончилось? — спросила дома Айога.

— Он отпустил женщину. Сказал, пусть идет, если хочет Мы ее не звали.

«Всегда я не смогу заступиться. Если еще раз явлюсь, они подымут меня на смех. Их много. Наверно, лучше стараться к ним не ходить», — полагал Удога.

— Я убью Гао. — сказал Чумбока.

— Нет, пока не связывайся! Решим с Муравьевым.

Молодая жена Удоги и его дочь делали вид, что заняты хозяйством, но внимательно слушали.

Наступила весна. Женихи один за другим приезжали в дом Удоги. Но Удога, в несогласии с обычаем своего рода, никому ее не обещал. Говорил, что жених должен быть грамотный и крещеный, жить надо не по глупой старине, а по христианскому истинному закону.

Каждый раз, когда сваты уезжали, Анга рыдала и в ужасе кричала, что не уйдет из дома, и ссорилась с отцом, кидая подушки…