Ветер плодородия. Владивосток

— Но… Но, возвратившись на берег, наш офицер, побывавший на английских кораблях, доложил командующему, что у заморских варваров все пушки поддельные, глиняные, их не надо бояться, это только пугала.

— Тянь верит?

— Что же ему остается? — ответил Бянь. — Офицер, как ему и полагается, показал, что верит только в китайское могущество, что для Поднебесной империи не существует ничего страшного. Он показал себя патриотом! Хэ!

Кафаров заметил Бяню, что английские пушки пленник с берега действительно мог принять за глиняные, так как современные морские орудия для предохранения от погод обмазываются толстым слоем стойкого состава, похожего на глину.

Бянь качал головой понимающе, но заметно было, что горькие иронические мысли не покидают его, что он многое знает и понимает, а про предохранительный состав для пушек ему и самому, видимо, известно.

В доме богатого купца опять собрались чиновники, и отцу Палладию перед отправлением в обратную дорогу был задан богатый обед. Не хотелось бы Кафарову огорчать своих хозяев. Но и скрыть от них истину он не смел. Не скрыл, что вряд ли окажется возможным Путятину скоро выполнить то, о чем просят его из Пекина. На это потребуются годы, может быть, или по крайней мере месяцы. А до истечения срока ультиматума остаются часы.

Чиновники озадачились, некоторые, чуя беду, преисполнились досады и гнева. Говорили, что ждали и надеялись, верили: Кафаров и Путятин помогут, и Тянь Тин Сянь ждал. Рассказали про очередную грубость англичан с захватом офицера.

— Это было оскорбление нашего командующего, доверенного государю!

Кафарову опять пришлось объяснить, что не могут быть на военных кораблях у англичан орудия из глины. На это нельзя надеяться. Там стоят пушки огромной разрушительной силы. Нельзя доверяться первым впечатлениям их напуганного соотечественника, которого насильно увезли на эскадру, а в таком положении человеку небо с овчинку покажется. На современных кораблях пушки обмазываются липким составом из сажи и воска, предохраняющим их стволы. Пленнику нарочно все показывали, чтобы объяснить, какая опасность грозит. Никому, конечно, и в голову не пришло, что он мог принять обмазку за пушечные стволы, сделанные из глины.

Либо со страху, либо от хитрости человек явно врет без совести, желая угодить начальству, зная правило, которому обязан следовать — что в Китае все самое лучшее, — и опасаясь потерять голову, если возьмется доказывать противное и поверит глазам. Что бы с ним было, если бы объяснил Тяню, какова опасность? Китайский офицер не смел сказать правду.

Расспросам не было конца. Как ни крепился Кафаров, но китайцы по виду его догадывались, что дело их плохо. Теперь уже ясно, что Путятин не сможет уговорить Элгина уйти. Очевидно, что ничего хорошего ждать не приходится. Надежды напрасны.

Добрая затея русского пекинца провалилась! Явно отвергнуто миролюбивое предложение Сына Неба. Что толку, что по приказу Тяня вбиваются колья на берегу и копаются рвы. Что могут сделать медные пушки фортов Даго?

— Небо рассудит нас!

— Вэнь тянь ши цзян! Вэнь тянь ши цзян!

— Они оскорбили Тянь Тин Сяня!

— Небывалая дерзость!

— Пеняйте на себя! Только суньтесь, и вы испытаете всю силу нашего могущества! — кричали мандарины, вскакивая и грозя кулаками в направлении канонерок.

Тут ни тех, ни других теперь не остановишь! Хочется всем схватиться друг с другом! Чувствовалось, что и у англичан кулаки чешутся, что и они, несмотря на осторожность своего командования, лезут на рожон, только и ждут случая придраться и обрушиться со всей силой, и у китайцев то же самое, не лучше, уже не в силах сдерживать своей ненависти, хотят вцепиться во врага, начать бой, хлынуть всей массой, колоть и резать, обещают хватать пленных и отдать их на съедение крысам.

— Они приехали сюда как разбойники! — закричал Сучжанча. — Они оскорбляют Тянь Тин Сяня! В Кантоне они схватили уполномоченного Е Минь Женя, оскорбили честь империи! Наш государь, воздвигнутый и охраняемый небом! Они стращают! Захватили нашего офицера и возили по пароходам! Вэнь тянь ши цзян! Вэнь тянь ши цзян!

А Кафаров убеждал сказать Тяню, что надо уходить из монастыря, что прежде всего союзники артиллерийским огнем разрушат Кумирню Морского Духа.

Кафаров хоть этим советом, поданным хозяевам, желал помочь Путятину, чтобы переписка его с Тянем не попала в руки англичан.

Мулы бежали по знакомой дороге. Вокруг расстилалась равнина и виднелось множество празднично одетых китайцев. Справлялось что-то вроде праздника весны, молились о плодородии. На телегах ехали нарядно одетые мужчины и женщины, молодежь веселилась. На великом просторе великой страны народ жил по-своему. И опять заметно Кафарову, как с презрением оглядывал он проезжающих мандаринов.

Глава 12

ШАМАНКА

Не было сына у Удоги. Анга помогала ему на охоте, готовила снаряжение перед промыслом. Далеко от деревни Удога зимами на промысел не уходил. Весь дом был на дочери, она в свои ранние годы не по возрасту становилась умелой и опытной хозяйкой. Душа отцовская радовалась.