Ветры судьбы

«Анархисты, – подумал Яков и решил не вмешиваться в разборки, – странные эти русские, все пьют и гуляют в то время, когда экономический кризис в тесной кооперации с политическим набирает обороты. Да нужно рвать землю из-под копыт, чтобы вытянуть Россию из трясины, которая может привести к полнейшей катастрофе. Дать больше полномочий думе и Керенского поставить во главу. Разрешить евреям учиться в высших учебных заведениях. Ведь богатая же страна, с великим потенциалом, а кругом безалаберность и халатность, удивительной остается лишь стабильность царских червонцев».

В конце набережной на углу находилась книжная лавка, в которую они с Татьяной любили заходить во время прогулок. Зайдя внутрь, Яков направился к стеллажам новых изданий. Внутри лавки пахло свежей типографской краской, что наводило мысли Якова о работе.

– Интересуетесь новинками? – продавец, мужчина с густой бородой и подкрученными вверх усами, сразу поспешил к нему на помощь.

– По большей степени что и в каком качестве выпускают наши конкуренты.

– Тогда уверен, что в моей помощи вы не нуждаетесь, – с расстроенным видом и с уже повисшими усами продавец вернулся в свою конторку.

Он продолжил перебирать квитанции, шустро постукивая костяшками счетов.

«Вот они – издания московские», – Яков потянулся и снял с полки красивый переплет «Преступление и наказание» Достоевского.

Вдруг дыхание стало трудным, и холод охватил позвоночник, когда, открыв книгу, Яков увидел ужасные плоды своего труда. Эта листовка, ранее казавшаяся ему безобидным хулиганством, и весьма отдаленная опасность ее дальнейшего распространения товарищами, теперь приобрела иной характер грозной марксистской пропаганды. «Этого не может быть», – Яков, сохраняя самообладание и не торопясь, положил на место издание и, с трудом преодолевая желание рвануть бегом, вышел на проспект.

«Хорошо, что не в нашем продукте такие карикатуры лежат, а то следы сразу приведут в типографию, – успокаивал себя Яков. – Хотя и в том, что наш продукт окажется чистым, особой уверенности нет». Не слишком ли нагло и дерзко изображать Николая сморщенным лилипутом, сидящим на левой голени бородатого Распутина, который, обнимая царицу своей рукой, откровенно ищет что-то меж ног ее величества. И вульгарная надпись снизу «Кто ее имеет, тот и правит Россией».

Общество сейчас так одурачено невероятными возможностями Гришки-колдуна, что уже с легкостью верит в байку о гомосексуальной сущности Его Величества и что Распутин, кроме царицы и ее дочерей, иногда даже удовлетворяет и самого Николая.

Неуютно было на душе у Якова. Усиливавшееся чувство страха перед царской охранкой тесно переплеталось с отвращением от грязной клеветы. И все же они не перетягивали чашу с грязными деньгами германской разведки. «Но деньги не пахнут, это знали еще в древнем Риме. А я поступаю так, как нас учит господин Маркс в своем знаменитом труде „Капитал“: деньги – товар – деньги. Не более и не менее. А то, что это очень опасно, мне наплевать. Татьяна стала чаще болеть, и доктора требуют за лекарства. Да и у Ракель дела не очень, тоже нужно помогать».

Размышляя о делах земных, Яков все брел с опущенной головой по Невскому, не обращая внимания на прохожих, и лишь только отдельные окрики городовых иногда пробивались в его сознание.

* * *

Казалось, все село Винники выбежало за околицу встречать караван. Во всем Козельщанськом районе дружнее общности не найти. Здесь и родственники, и крестные, и кумовья, все жили дружно и помогали друг другу. Со времен гражданской войны в Америке и отмены крепостного права в России крестьянству по-прежнему жилось нелегко. Земля оставалась во владении помещиков, только вместо польских панов теперь были свои, но работать на них приходилось не меньше, чтобы прокормить свои многодетные семьи. Многие заколачивали окна своих изб и подавались в город Полтаву или на шахты в донецкие степи. Остальные все же старались не потерять свою самобытность и национальные традиции. Усопших хоронили всем миром. По весне дружно сеяли, а по окончанию лета снимали урожай и традиционно гуляли свадьбы, веселья от которых длились по три дня. Вот и теперь, в пору между весенней посевной и летней страдой, сельчане собрали небольшой караван из трех телег, запряженных двойками тягловых лошадей, в Крым за солью. Конечно, можно было купить у чумаков, следующих на Полтаву, но велика разница в цене, да и проблемы с наличностью побуждали людей к такому способу заготовки.