Вишня во льду

– Икона явилась в 1677 году в устье речки Дуниловки в День апостолов Петра и Павла, а увидел ее в прибрежном ворохе сучьев, прибитых к берегу, крестьянин Диомид Крохалевский, – рассказывал священник. Дорошин слушал внимательно, даже рот приоткрыл, так ему было интересно. – Он поместил икону в нишу, высеченную им в стволе дерева, а вскоре вместе с сыновьями поставил на месте явления деревянную часовню. Крестные ходы с иконой в девятнадцатом веке совершались каждый год. Хранилась она в каменной церкви в Дунилово. Настоятель этого храма после прихода советской власти был расстрелян, а за иконой прибыла из Москвы специальная комиссия. Вот только изъять ее не удалось, когда лик доставали из киота, икона упала в щель между стеной и полом. Достать ее смогла только маленькая девочка с тоненькими пальчиками, и чтобы спасти реликвию, дуниловцы передавали ее из рук в руки, прятали на сеновалах, чердаках и подполах домов, все время меняя дислокацию, чтобы выследить, где она в данный момент, никто не мог. Иногда совершались сплошные облавы, и икону в таких случаях уносили в лес.

В девяностые годы двадцатого века икону удалось выставить на всеобщее обозрение. Так она попала в храм в Никольской Слободе. Чудотворная Дуниловская икона представляла собой копию с Казанской иконы Богоматери, но при этом отличалась некоторыми особенностями. Ее описание гласило: «На верхней ее половине было помещено изображение Богоматери с Предвечным Младенцем на руках, по правую руку от нее был изображен архангел Михаил, архистратиг небесных воинств, а по левую – пророк Илия. На нижней половине иконы представлен святитель Николай, Мирликийский чудотворец; по левую сторону его помещается образ св. Тихона, Амафунтского чудотворца, а по правую – изображение преподобномученицы Параскевы, нарицаемой «Пятница». Икона Богоматери писана на доске, имеющей 1 аршин длины и 10 вершков ширины, и украшена серебряной позлащенной ризой с драгоценными камнями в венце».

– Удивительная была вещь, – сказал Дорошин Елене. – Я до того, как ее увидел, в жизни не верил, что могу чувствовать энергетическую волну, идущую от деревянной доски, пусть даже и расписанной. А от нее чувствовал. Когда я на эту икону смотрел, у меня озноб по коже шел, такой мощью она обладала.

– Обладала? – спросила Елена. – А потом что же?

– А потом ее украли. Я к тому моменту недолго в отделе работал. Может, год, может, два. Летом дело было. Жаркое оно в тот год стояло, все маялись от духоты, ночами не спали. Даже ночью жара не спадала. Открытые окна не приносили прохлады, а в ту ночь с вечера начался дождь. Да что там дождь, гроза! Ветер хлестал, похолодало сразу градусов на шесть. А утром выяснилось, что икона из храма пропала. Бесследно.

– И так и не нашли?

– Не нашли. Хотя я выяснил, и кто незадолго до ее пропажи в храм приезжал, и как машина, на которой преступники ехали, три раза на дороге в грозу переворачивалась да в кювет съезжала, и куда следы похитителей вели. По заказу ее украли, это с самого начала ясно было. Да только заказчик такой высокопоставленный оказался, что никакого хода этому делу так и не дали. Точнее, заказчица. Дама, которая у всей страны на слуху вот уже много лет.

– А отец Алексей что же?

– А отец Алексей умер. Сорок восемь лет ему всего было, а сердце в одночасье не выдержало. В этой иконе смысл его жизни был. А когда ее не стало, жить оказалось незачем.

– Эдуард, а вы сказали, что Виктор Сергеевич в поиске этой иконы чудо совершил. Как же так, если икона до сих пор не найдена?!

– Не чудо, а невозможное. Он же на эту высокопоставленную заказчицу вышел. И контакты смог найти, и позвонить не побоялся, и на встречу отправился. Уж как я его отговаривал, барышня, вы бы только знали! Но нет, ему же если шлея под хвост попадет, он удержу не знает. Я, когда его на эту встречу провожал, думал, больше не увижу. Охрана его там на куски порвет, но нет, вернулся, живой и здоровый. Бледный, правда, как смерть. Но это ничего.

– И чем дело кончилось? – У Елены глаза горели от любопытства, и были теперь не светло-серыми, как обычно, а асфальтовыми, почти черными, как после дождя.

– Договор мы заключили, – усмехнулся Дорошин. – Кажется, я тогда впервые понял, что такое сделка с дьяволом. Точнее, с дьяволицей. В общем, она не то чтобы призналась, что икона у нее, но пообещала, что в течение трех лет я получу известие, где икону можно забрать. Мол, нужна она пока для очень важного дела, а как оно свершится, так и вернется обратно в Никольскую Слободу.

– Как же она вернется?

– Когда срок придет, я об этом узнаю, – усмехнулся Дорошин. – Вот и жду. Два года из трех уже прошли.

– И вы правда верите в то, что она вас не обманет? – разочарованно спросила Елена. – Вы же вряд ли снова сможете с ней встретиться!

– Верю. – Дорошин вдруг усмехнулся. Жестко, по-волчьи оскалив зубы. – Не посмеет обмануть.

– И что же такое вы ей сказали?