Витязь в тигровой шкуре

«Новый год мы здесь справляем по своим заветам старым:Не торгуем, как обычно, и не ездим по базарам.В этот день, принарядившись, мы, подобно знатным барам,Во дворец на пир веселый с дорогим приходим даром.В этот день купцы приносят государю приношенья,Царь их также оделяет сообразно положенья,Десять дней играют арфы, всюду музыка и пенье.Игры в мяч, бега и скачки развлекают населенье.Здесь делами всех торговцев управляет мой супруг,Я считаюсь у царицы госпожою их подруг.Захватив с собой подарки и собравшись в тесный круг,Мы проводим вместе с нею новогодний свой досуг.Как-то в праздник новогодний принимала нас царица,Оделяла нас дарами, весела и светлолица.Вслед за тем мои подруги поспешили удалитьсяИ зашли ко мне в покои, продолжая веселиться.В сад мы вечером спустились и певцов с собою взяли,

И певцы веселым пеньем нас искусно развлекали.Забавляясь, я меняла и прически и вуалиИ с подругами болтала без заботы и печали.В том саду, над самым морем, прихотлива и стройна,Средь кустов была беседка на скале возведена.И пришла я в ту беседку, роем жен окружена,И велела дать подругам угощенья и вина.Занимала я соседок, чтобы им нескучно было,Но в разгаре удовольствий вдруг душа моя заныла.Гости стали расходиться, увидав, что я уныла,И печаль, подобно саже, разом сердце мне покрыла.Я окно приотворила, устремила взгляд на мореИ смотреть на волны стала, чтоб свое развеять горе.Что-то темное мелькало в беспредельном том просторе,То ли зверя, то ли птицу разглядела там я вскоре.Но не зверь то был, не птица: море там несло ладью,Два каких-то чернокожих плыли к нашему жилью,И везли они с собою ту, о ком я слезы лью,

Чье чудесное виденье душу ранило мою.Скоро маленькое судно оказалось у причала.Озираясь, оба стража вышли на берег сначала,—Сонный берег был безлюден, их ничто не испугало,Лишь одна я незаметно из окошка наблюдала.И тогда они из лодки извлекли ковчег, откудаВышла девушка на берег, где камней лежала груда:В черной редкостной вуали, в платье цвета изумруда,Затмевало образ солнца то неведомое чудо.Повела очами дева — засиял вокруг гранит,Над землей возник и небом нежный свет ее ланит.Я глаза мои закрыла, ибо девы этой видОслепил меня внезапно так, как солнце нас слепит.Четырем рабам отважным я приблизиться велела.«Посмотрите, что за дивом эта шайка овладела!Нужно выкупить бедняжку. Отправляйтесь, люди, смело,Что запросят, то и дайте, но устройте это дело.

Если ж торг не состоится, то убейте этих стражейИ луну ко мне доставьте, чтоб жила под кровлей нашей».Тут рабы мои, подкравшись, подошли к стоянке вражьей,Но приезжие и слушать не хотели о продаже.Видя это, я вскричала: «Смерть им! Смерть!» И предо мнойДва убитые злодея скоро скрылись под водой.Люди деву окружили, повели ее домой,И спустилась я навстречу к незнакомке молодой.Как была она прекрасна, рассказать я не умею!Назовут ли солнце солнцем, сопоставив солнце с нею!Не под силу этот образ начертать и чародею!Я в лучах его доселе вся горю и пламенею!»Тут Фатьма, заплакав, стала бить руками по ланитам.Скорбь, как видно, овладела и торговцем именитым:Позабыв друг друга, оба с сердцем плакали разбитым,Растопив снега в долинах, слезы реками текли там.Плач умолк, и друг промолвил: «Продолжай, молю, рассказ!»«Деве той, — Фатьма сказала, — я доверилась тотчас.

Все я ей надоедала, целовала много раз,Усадив, не отводила от нее влюбленных глаз.Я ее спросила: «Солнце! Дочь какого ты народа?Где тебя, краса созвездий, взяли эти два урода?»Но она не отвечала мне и с самого приходаСлезы горькие точила, словно в поле непогода.Утомившись от расспросов и моих надоеданий,Не могло мое светило удержаться от рыданий.Из нарциссов сквозь агаты тек на лалы ток страданий.Изнывала я, не в силах утолить ее желаний.Наконец она сказала: «Ты мне матери дороже,Но мое существованье лишь на вымысел похоже.Не пытай меня, коль бога прогневить боишься тоже.Я — скиталица простая, мне роптать на жизнь негоже».Я решила: «Тот, кто ночью кличет солнце на восток,Тот поистине несчастен, скудоумен и убог.Нужно утром ждать рассвета, чтоб из дела вышел прок.Подожду, пока очнется эта дева от тревог».