Виткевич. Бунтарь. Солдат империи

С этим трудно было не согласиться, но при этом собеседники отдавали себе отчет в том, что Россия и Великобритания начинают борьбу за Среднюю и Центральную Азию. Пройдет несколько лет и Виткевич и Бернс встретятся в Афганистане, где сойдутся в политическом поединке. Ну, а кушбеги и хан Бухарский, подобно другим владыкам среднеазиатских государств (на сегодняшний день этот «беспроигрышный» подход не изменился) по-прежнему будут лавировать между англичанами и русскими, стараясь что-то выгадать от этой конфронтации и сохранить свою самостоятельность, играя на противоречиях между геополитическими гигантами.

«…Кушбеги, – докладывал Виткевич, – стращал меня, что бухарцы не станут ходить в Россию, а будут торговать с англичанами, указывая при этом на Бернса, который делал на этот счет разные предложения». Внимательно наблюдая за реакцией посланца, первый министр с удовольствием рассказывал о планах агента Ост-Индской компании основать в Бухаре английскую факторию. Бернс «доказывал при этом бескорыстие англичан, пользу от этого заведения для бухарцев, убеждая кушбеги в физической невозможности для англичан завоевать Бухару и указывая на опасных соседей, на русских, от коих могут они только быть безопасны, заключив союз с англичанами»[190]

.

У Виткевича были свои аргументы. Он «отвечал наотрез, что это пустое, что англичане ни под каким видом не могут доставлять бухарцам из Индии железо, медь, чугун в деле, юфть и другие товары, что бухарцы и того менее могут брать товары эти у англичан, потому что отдавать им взамен нечего; хлопчатую бумагу, сушеные плоды и другие произведения земли своей они, бухарцы, за Гиндукуш не повезут и сбывать им произведений этих кроме России некуда»[191].

Уже не для кушбеги, а для своего начальства, для Перовского, Виткевич изложил план российской экономической экспансии:

«Англичане заменить и вознаградить бухарцам торговли с Россией не могут, эта вещь несбыточная, как я уже упомянул выше, по двум причинам: во-первых, англичане железа, меди, чугуна, юфти и других русских товаров доставлять бухарцам не в состоянии уже по отдаленности и трудности пути; во-вторых, им брать взамен своих товаров нечего; звонкой монеты в Бухаре нет; золото все идет из России, серебро из Кашгара, за русские же товары, и произведения Бухары все в излишестве находятся во владении англичан. Мы, напротив, легко могли бы распространить круг торговли своей до самого Мультана[192] и вытеснить английских промышленников из целой Средней Азии. Наш путь ближе, наши произведения и товары в большем ходу и славе, и мы можем вывозить из Средней Азии много предметов, между коими бумага всегда займет первое место…»[193]

.

Ян подчеркивал: «товары наши во всей Средней Азии, до самой Индии, ценятся выше английских; довольно странно, что английские ткани, заготовляемые для Азии, так дурны, что не могут выдержать ни даже самого поверхностного сравнения с русскими. Все ситцы их и другие бумажные ткани жидки, редки, до невероятности, и только полощены и подклеены; в холодной воде краска сходит и остается тряпка». Виткевич сам поначалу не верил этому, «но убедился наконец собственными глазами, будучи в Бухаре, куда также завезены уже товары англичанами, хотя сбыт их плохой, потому что товары плохи». Но если Россия будет бездействовать, «то и эти плохие ткани должны наконец занять место наших, и торговля наша упадет еще более»[194].

Афганец

Из размышлений Виткевича явствует, что смотрел он дальше бухарского пятачка и был неплохо информирован о том, что происходило на других рубежах начинавшейся Большой игры. Особенное значение им придавалось Афганистану, точнее, афганским ханствам, ведь Афганистан не был единым государством. В отчете уделялось внимание обстановке в Кабульском ханстве, одном из самых влиятельных и сильных в этой стране, и подчеркивалась желательность сотрудничества с ним России:

«…Ныне благоприятствует нам еще одно вовсе неожиданное и не многим известное обстоятельство. Дост Мухаммед-хан, владелец Кабулистана, ищет покровительства России и готов сделать в пользу нашу все, что от него потребуют…»[195].

Афганский сюжет в отчете возник не случайно, не только потому, что автор широко мыслил и не ограничивал свой кругозор одной Степью и Средней Азией. В Бухаре он встретил посланника кабульского правителя, который направлялся в Россию с его письмом, адресованным государю императору. Этот документ содержал предложение о союзе и совместном противодействии английской экспансии. Звали посланника Мир Гуссейн Али, или Хуссейн Али, как его порой именовали в российский официальной переписке.