Виткевич. Бунтарь. Солдат империи

«Дальнейшие меры и значительные издержки, которые Ост-Индская компания не перестает делать в Афганистане, не позволяют думать, чтобы они без особенной причины оставили намерение отдать сию страну во владение семьи Садозаев, под именем которой надеются управлять Афганистаном. В отношении Кандагара и всей страны, лежащей между сим городом и Гератом, по настоящему положению дел никто не может остановить успеха англичан… За исключением племени Баракзаев, состоящего из 12 тысяч семейств, прочие жители персидского и афганского происхождения с нетерпением ожидают давно возвещенного письмами и прокламациями англичан прихода Шуджи-уль-Мулька, чтобы с ним; соединиться… Дост Мухаммед-хан не будет в состоянии подать помощь кандагарцам. к тому же все предприятие ведется английскими офицерами, знающими хорошо дела Афганистана и имеющими связи со всеми лицами, приобретшими какое-либо влияние на племена, составляющие народонаселение сей страны.

Путь от Шикарпура до Кандагара идет по хорошей дороге, и англичане могут его пройти в 30 дней. Кандагар не устоит против правильно веденной атаки. Все усилия сардаров совершенно тщетны, и, как мне кажется, за появлением войск шаха Шуджи они будут искать спасения в бегстве, за исключением Мехрдиль-хана, который за посредничеством англичан, вероятно, перейдет на сторону Шуджи в надежде занимать при нем значительное место… Со стороны Кабула успехи англичан не могут быть столь легки, хотя я выше упомянул, что отсутствие 6 тысяч лучшего войска[539] значительно ослабило силы эмира, но личные его качества, единство власти, любовь жителей и самое гористое расположение Кабула подают надежду, что он некоторое время будет противостоять усилиям врагов своих. Во всяком случае, недостаток в деньгах не дозволит ему держаться слишком долго, тогда он предпочтет удалиться в неприступные ущелья Гиндукуша с приверженцами и родственниками и оттуда набегами и грабежами беспокоить новых обладателей Кабула»[540]

.

Дюгамель также внимательно прочел доставленное Виткевичем послание эмира Кабула, в котором тот просил помощи у русского императора: «Так как весь мир знает теперь, что Афганистан целиком препоручил свое дело в руки России, и если (да сохранит от этого бог!) с ним причинится беда, причиной тому будет его преданность России»[541].

Посланнику становилось очевидным то, что радикальная смена курса и полная сдача своих позиций в регионе аукнется России, причем не лучшим образом. Докладывая Нессельроде о том, что его указание выполнено и «возмутитель спокойствия» из Афганистана отозван, Александр Осипович не преминул поделиться своими мрачными предчувствиями: «Я не скрываю от себя, что этот внезапный отъезд капитана Виткевича произведет очень плохое впечатление в Афганистане, и что в будущем мы столкнемся с трудностями при возобновлении отношений с этой страной»[542].

Несложно догадаться, что подобные «несанкционированные» суждения вызвали у министра раздражение, и он попенял посланнику за столь «необоснованный» пессимизм («Нессельроде… находил, что я всему придаю мрачный оттенок»), но, в конце концов, тот писал о том, что видел и что думал[543]

.

Еще одним доказательством метаморфозы, которую претерпели взгляды Дюгамеля, стало его письмо Сенявину от 25 февраля 1839 года. Не смея прямо противоречить шефу, Александр Осипович поначалу подчеркивал, что в главных, принципиальных вещах их позиции совпадают. «Если бы можно было все переначать сызнова, я был бы того мнения, что Россия никогда не должна мешаться в дела Афганистана. Эта страна так отдалена от сферы нашего политического влияния, что нам нечего вести с ней постоянные сношения, и мы не можем с успехом поддерживать царствующих в ней монархов»[544].

Отдав, таким образом, дань официальной точке зрения, Дюгамель тут же добавлял нечто, по мнению Сенявина, совершенно еретическое: «Но несмотря на эту невозможность, наше собственное достоинство не позволяет оставлять беззащитными тех, кто просил нашей помощи и положился на наше покровительство»[545].

По существу это шло вразрез с новым курсом Петербурга, которому ревностно следовали и Сенявин, и все руководство МИД. Не позволяет оставлять беззащитными… Но ведь оставили же! Бросили афганцев в минуту огромной опасности, перед лицом нашествия англичан и их союзников. Пускай выпутываются, как умеют…