Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Варлааму эта практика показалась смешной, но он понял, что монашеская традиция предлагает совершенно иной путь богопознания, никак не связанный с философским или научным, что, с его точки зрения, было одним и тем же – изучением Писания и святых отцов. И он начал расспрашивать монахов об этом делании.

И выяснилось следующее: исихасты утверждали, что в ходе повторения Иисусовой молитвы в этом специальном положении тела они видят некоторый свет, который считают божественным светом. Варлаам настаивал на том, что тот свет, о котором рассказывают исихасты, – о том, что они видят в результате практикования Иисусовой молитвы, – этот свет нельзя называть божественным и, скорее всего, это какой-то, может быть, даже бесовский свет. Так считал Варлаам.

Дмитрий Бирюков, доктор философских наук

Поэтому, добравшись до Константинополя, он обвинил исихастов не только в невежестве, но даже и в ереси, и подал в Синод Константинопольской Церкви жалобу с требованием осудить эту практику. Но в защиту монашества выступил Григорий Палама, бывший тогда игуменом одного из афонских монастырей.

Григорий Палама прежде всего был систематиком, собирателем и ревностным апологетом учения об энергиях Божиих, о том, что благодать Божия есть Его энергия, это есть само действие живого Бога, то есть – сам Бог. Благодать Божия есть сам Бог – это самое главное, что мы должны знать. То есть цель жизни духовной, как говорит Серафим Саровский, – это стяжание Духа Святого Божия через Его энергии.

Дмитрий Макаров, доктор философских наук, профессор

Палама настаивает на том, что свет, который видят монахи-исихасты, – это тот же самый свет, который видели апостолы на горе Фавор, когда Христос явил им свою Божественность, и он является божественной энергией.

Дмитрий Бирюков, доктор философских наук

Созерцание этого света, согласно учению Григория Паламы, есть свидетельство соединения с Богом. Ведь раз Христос соединил в Себе божественное с человеческим, то тем самым Он проложил дорогу всем людям, открыл им эту возможность. Палама не был абсолютным новатором в этом вопросе. Он следовал той традиции, которую разрабатывали еще Максим Исповедник и Симеон Новый Богослов.

Теозис – это, в общем-то, суть византийского богословского учения. В византийском богословии много сути, но это такая центрирующая точка для него. Обычно говорят, что есть такой принцип, который называется tantum – quantum, это латинские слова, или «насколько – настолько», если говорить по-русски. А если прилагать это к теме теозиса, то эта формула звучит так: «Насколько Бог воплотился, настолько человек должен обожиться».

Дмитрий Бирюков, доктор философских наук

В ходе дискуссии между Варлаамом и Григорием стало ясно, что речь идет не просто о конкретной практике. Вопрос был гораздо серьезнее. В чем смысл жизни христианина? Можно ли добиться встречи с Богом не после смерти, а здесь, на земле? И если для Варлаама ответ на этот вопрос был однозначно отрицательным – встреча с Богом возможна только после смерти, – то Григорий Палама отвечал: «Встретить Бога в земной жизни не только можно, но и нужно».