Власть и прогресс: Наша тысячелетняя борьба за технологии и процветание

Круглый стол бизнеса согласился с этим и предложил, чтобы граждане получали "экономическое образование", потому что более глубокие экономические знания сделают их более благосклонными к бизнесу и поддерживающими такую политику, как снижение налогов, которая будет способствовать экономическому росту и принесет пользу всем. В 1980 году она заявила: "Круглый стол бизнеса считает, что будущие изменения в налоговой политике должны быть направлены на улучшение инвестиционной или производственной стороны экономики, чтобы повысить качество и объем нашего производственного потенциала".

Два дополнительных следствия этой доктрины, возможно, были еще более важными. Во-первых, она оправдывала всевозможные усилия по зарабатыванию денег, поскольку увеличение прибыли соответствовало общему благу. Некоторые компании пошли еще дальше. Сочетание доктрины Фридмана и щедрых опционов на акции для топ-менеджеров подтолкнуло некоторых руководителей к смелым действиям, а затем и к красным. Путешествие энергетического гиганта Enron, любимца фондового рынка, является показательным. Компания из Хьюстона шесть лет подряд выбиралась журналом Fortune как "Самая инновационная компания Америки". Но в 2001 году стало известно, что финансовый успех Enron был в значительной степени результатом систематического искажения отчетности и мошенничества, что повысило показатели компании на фондовом рынке (и принесло сотни миллионов долларов ее руководителям). Несмотря на то, что Enron была виновником, о котором сегодня вспоминают с особой остротой, многие другие корпорации и руководители были вовлечены в подобные махинации, и в начале 2000-х годов было раскрыто еще несколько скандалов.

Во-вторых, доктрина изменила баланс между менеджерами и рабочими. Распределение прироста производительности между компаниями и рабочими было ключевой опорой широкого процветания после 1945 года. Этому способствовали коллективные переговоры между трудовыми коллективами, заставлявшие корпорации платить высокие зарплаты, социальные нормы распределения выгод от роста и даже идеи "капитализма благосостояния". Доктрина Фридмана продвигалась в другом направлении: хорошие руководители не обязаны платить высокую зарплату. Их социальная ответственность лежит исключительно на акционерах. Многие высокопоставленные руководители, такие как Джек Уэлч из General Electric, прислушались к этому совету и заняли жесткую позицию против повышения заработной платы.

Нигде влияние доктрины Фридмана не видно более отчетливо, чем в бизнес-школах. 1970-е годы стали началом профессионализации менеджеров, и в этот период доля менеджеров, получивших образование в бизнес-школах, быстро росла. В 1980 году около 25 процентов руководителей публично зарегистрированных компаний имели высшее образование в области бизнеса. К 2020 году это число превысило 43 процента. Многие преподаватели бизнес-школ приняли доктрину Фридмана и поделились этим видением с начинающими менеджерами.

Недавние исследования показывают, что менеджеры, посещавшие бизнес-школы, начали применять доктрину Фридмана, особенно , когда речь шла об установлении заработной платы. Они остановили рост заработной платы в своих фирмах по сравнению с аналогичными компаниями, которыми управляли менеджеры, не посещавшие бизнес-школы. Менеджеры в США и Дании, не получившие степень MBA, делят со своими работниками около 20 процентов от любого увеличения добавленной стоимости. Для менеджеров, получивших образование в бизнес-школах, эта цифра равна нулю. К некоторому разочарованию бизнес-школ и экономистов школы Фридмана-Йенсена, нет никаких доказательств того, что подготовленные в бизнес-школах менеджеры увеличивают производительность, продажи, экспорт или инвестиции. Но они увеличивают акционерную стоимость, поскольку снижают заработную плату. Кроме того, они платят себе больше, чем другим менеджерам.

Сопротивление Новому курсу, сопровождаемое антирегуляционными, антирабочими философскими позициями некоторых руководителей предприятий и доктриной Фридмана, было, однако, недостаточным. В начале 1970-х годов массовое дерегулирование и ликвидация рабочего движения были идеями, не имеющими аналогов, даже несмотря на то, что все большее число предприятий стали открыто заявлять о тяготах растущего регулирования. Все изменилось после нефтяного ценового шока 1973 года и последовавшей за ним стагфляции, которые были истолкованы как крах существующей системы и признаки того, что экономика США больше не работает. Требовалась коррекция курса, и доктрина Фридмана и ее укрепление силы бизнеса против регулирования и организованного труда стали рассматриваться как ответ.