Власть меча

Генерал Смэтс посмотрел через стол на Блэйна Малкомса и Денейса Рейца, своих доверенных лиц и кандидатов на членство в новый кабинет, но никто не заговорил, пока Герцог и Николас Хавенга, министр финансов от националистов, не уселись напротив них. В возрасте семнадцати лет Хавенга сражался против англичан в отряде ополчения буров вместе с Герцогом, являясь его помощником, и с тех пор они были неразлучны. Хавенга занимал свой нынешний пост с того времени, когда в 1924 году Национальная партия Герцога пришла к власти.

– Мы здесь в безопасности? – спросил он теперь, с подозрением посмотрев на двустворчатую дверь красного дерева в дальнем конце библиотеки, а потом окинув взглядом стеллажи, что поднимались до потолка, украшенного затейливой лепкой; на стеллажах Сантэн хранила свое собрание книг, сплошь переплетенных в марокканскую кожу и украшенных тисненым золотым листом.

– В полной безопасности, – заверил его Смэтс. – Мы можем говорить открыто, без малейшего страха быть подслушанными. Это я вам обещаю.

Хавенга посмотрел на своего начальника, ожидая подтверждения, и, когда премьер-министр кивнул, начал с явной неохотой:

– Тильман Роос вышел из состава Апелляционного суда, – сообщил он и откинулся на спинку стула.

Разъяснять что-либо не было необходимости. Тильман Роос был одной из самых известных и самых ярких личностей в стране. Северный Лев – так его прозвали, был и прежде самым преданным сторонником Герцога. Когда националисты получили власть, он стал министром юстиции и заместителем премьер-министра. Казалось, он просто создан для того, чтобы стать преемником Герцога, но затем вмешались слабеющее здоровье и несогласие по вопросу золотого стандарта в Южной Африке. Роос отошел от политики и принял назначение в Апелляционную палату Верховного суда.

– Здоровье? – спросил Ян Смэтс.

– Нет, золотой стандарт, – мрачно ответил Хавенга. – Он намерен снова выступить против нашей приверженности золотому стандарту.

– Но у него огромное влияние! – воскликнул Блэйн.

– Мы не можем позволить ему бросать сомнения на нашу политику, – согласился Герцог. – Подобное заявление от Рооса сейчас может иметь катастрофические последствия. И нашей первой задачей должна стать выработка общей позиции по золоту. Мы должны или противостоять, или использовать его заявления. Жизненно важно, чтобы мы выступали единым фронтом.

Он в упор посмотрел на Смэтса.

– Согласен, – ответил Смэтс. – Мы не должны допустить, чтобы наша новая коалиция была дискредитирована еще до того, как вообще возникла.

– Это кризис, – вмешался Хавенга. – Нам следует с ним справиться. Можем ли мы узнать ваше мнение, Оу Баас?

– Вы его знаете, – сказал Смэтс. – Вы можете припомнить, что я убеждал вас последовать примеру Великобритании, когда она отказалась от золотого стандарта. Мне не хочется теперь снова бросать это вам в лицо, но я с тех пор не изменил своих взглядов.

– Пожалуйста, Оу Баас, еще раз приведите свои доводы.

– В то время я предсказывал, что начнется вытеснение золотого фунта Южной Африки фунтом стерлингов. Плохие деньги всегда уступают хорошим, и я был прав. Так и произошло. – Смэтс говорил просто, и мужчины напротив него выглядели слегка смущенными. – Итоговая потеря нашего капитала нанесла ущерб нашей индустрии и отправила десятки тысяч наших рабочих пополнять ряды безработных.

– В самой Британии тоже миллионы безработных, – раздраженно бросил Хавенга.

– Наше нежелание отказаться от золотого стандарта усугубило положение наших безработных. Оно стало угрожать золотодобывающей промышленности. Оно обрушило цены на наши алмазы и шерсть. И это углубило депрессию до того трагического уровня, какой мы видим сейчас.

– Если мы откажемся от золотого стандарта на такой поздней стадии, получит ли наша страна выгоду?

– Первое и самое важное – это оживит золотодобычу. Если южноафриканский фунт сравняется со стерлингом, а это должно произойти немедленно, то это будет означать, что рудники начнут получать семь фунтов за унцию золота вместо нынешних четырех. Почти вдвое больше. Закрытые рудники откроются снова. Другие расширятся. Откроются новые, обеспечивая работой десятки тысяч людей, белых и черных, и капитал снова потечет в нашу страну. Это станет поворотным пунктом. Мы вернемся на путь процветания.

Снова и снова звучали аргументы «за» и «против», Блэйн и Рейц поддерживали старого генерала. Наконец двое их противников начали уступать перед логикой, пока вскоре после полудня Барри Герцог не сказал внезапно:

– Расчет времени. На бирже начнется настоящее безумие. А до Рождества осталось всего три торговых дня. Мы должны пока отложить это заявление, сделать его тогда, когда биржа закроется.

Атмосфера в библиотеке накалилась. После слов Герцога Блэйн осознал, что Смэтс наконец победил в споре. Южная Африка откажется от золотого стандарта до того, как биржи откроются в новом году. Его охватило волшебное чувство ликования, достижения. Их новая коалиция первым делом положит конец затянувшейся экономической агонии, что обещало наконец возврат к процветанию и надежде.