Власть меча

Оркестр поместья, состоявший из скрипок, гармошек и банджо, приветствовал Сантэн, а песни, отражавшие голос самой Африки, звучали мелодично и прекрасно. Сантэн припасла подарок для каждого из них, и она вручала его людям вместе с конвертом, в котором лежала рождественская премия. Некоторые из старших женщин, осмелевших после долгого служения и чувствуя особенный момент, обнимали ее, а настроение Сантэн оставалось настолько шатким, что эти спонтанные жесты нежности снова вызвали у нее слезы, и другие женщины тоже расплакались.

Все быстро превратилось в настоящую бурю чувств, и Шаса поспешно дал оркестру сигнал играть что-нибудь более оживленное. Музыканты выбрали «Алабаму», старую песню малайцев Кейптауна, напоминавшую о рейсе в воды мыса Доброй Надежды рейдеров Конфедерации, которые захватили 5 августа 1863 года в Столовой бухте «Морскую невесту».

Они идут к Алабаме —Daar kom die Alabama…

Потом Шаса проследил за тем, как извлекли пробку из первого бочонка сладкого вина из винограда поместья, и почти сразу все оживились, а настроение стало радостным, праздничным.

Когда первая овечья туша уже шипела на вертеле, роняя на угли капли жира, открыли второй бочонок вина, а танцоры начали терять сдержанность, и молодые парочки по одной удирали в виноградник, Сантэн собрала компанию из большого дома и предоставила служащим веселиться по-своему.

Когда они проходили мимо виноградника, Сантэн и ее близкие услышали хихиканье и шорох среди лоз за стеной. Сэр Гарри благодушно заметил:

– Не думаю, что Вельтевреден в обозримом будущем испытает нехватку рабочих рук. Похоже, готовится хороший урожай.

– Ты такой же бесстыдник, как и они! – фыркнула Анна, а потом и сама захихикала так же, как девушки в винограднике, когда он обнял ее полную талию и что-то зашептал на ухо.

Эта небольшая интимная сценка вызвала у Сантэн укол одиночества, она подумала о Блэйне, и ей снова захотелось плакать. Шаса словно почувствовал ее боль, взял за руку и рассмешил одной из своих глупых шуток.

Семейный ужин тоже составлял часть традиции. Перед едой Шаса громко прочитал отрывок из Нового Завета, как делал это в каждое Рождество, с тех пор как ему исполнилось шесть лет. Потом они с Сантэн раздали подарки, кучей лежавшие под елкой, и гостиная наполнилась шорохом бумаги и восторженными восклицаниями.

На ужин подали жареную индейку и толстый филей, за которыми последовал жирный черный рождественский пудинг. Шаса нашел в своей порции счастливый золотой соверен, как и каждый год, не подозревая, что Сантэн осторожно засовывала его туда в то время, когда клала пудинг на тарелки. Когда в конце концов они неверной походкой разошлись по своим спальням, сытые, с отяжелевшими глазами, Сантэн ускользнула через французское окно своего кабинета и побежала через посадки к коттеджу.

Блэйн ждал ее, и она бросилась к нему.

– Нам следует быть вместе и в Рождество, и в любой другой день.

Он остановил ее поцелуем, и она обругала себя за глупость. Чуть отодвинувшись от него, она весело улыбнулась:

– Я не смогла завернуть твой рождественский подарок. Слишком неправильная форма, и ленты не держатся. Придется тебе принять его как есть.

– Где же он?

– Следуйте за мной, сэр, и вы получите его.

– Надо сказать, – немного позже произнес Блэйн, – это наилучший подарок из всех, что я когда-либо получал, и заодно очень полезный!

В первый день нового года газеты не выходили, но Сантэн каждый час слушала новости по радио. Пока что не было никаких упоминаний о золотом стандарте или каких-то других политических событиях. Блэйн уехал, весь день занимаясь встречами и обсуждениями своей кандидатуры на предстоящих дополнительных выборах в парламент в Гарденсе. Шаса отправился в гости в одно из соседних поместий. И Сантэн осталась одна со своими страхами и сомнениями.

Она читала до полуночи и позже, потом лежала в темноте, то засыпая, то просыпаясь, и ее мучили кошмары; она резко открывала глаза, а потом снова погружалась в дремоту.

Задолго до рассвета она оставила попытки найти успокоение и, надев брюки для верховой езды, сапоги и куртку из овечьей кожи, оседлала любимого жеребца и проскакала в темноте пять миль до железнодорожной станции в Клермонте, чтобы встретить ранний поезд из Кейптауна.

Она ждала на бетонной платформе, когда из товарного вагона выбросили пачки газет, и маленькие цветные мальчишки-газетчики налетели на них, болтая и смеясь, и быстро поделили между собой огромные связки. Сантэн бросила одному из них серебряный шиллинг, и мальчишка восторженно взвыл, когда она отмахнулась от сдачи и жадно развернула газету.

Заголовки занимали целую половину первой страницы, и они заставили Сантэн пошатнуться.

ЮЖНАЯ АФРИКА ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ЗОЛОТОГО СТАНДАРТА!

ОГРОМНАЯ ПОДДЕРЖКА ЗОЛОТЫМ РУДНИКАМ!