Властелин Колец

Теперь все простились с Владыкой Города и пошли отдыхать, пока еще было можно. Снаружи была беззвёздная чернота, когда Гэндальф с Пином, который шёл рядом и нёс маленький факел, направились в свою комнату. Они не разговаривали, пока не очутились за закрытой дверью. Тогда Пин наконец взял Гэндальфа за руку.

— Скажи мне, — произнёс он, — есть ли хоть какая-то надежда? Я имею в виду Фродо, или, по крайней мере, в основном Фродо.

Гэндальф положил руку на голову Пина.

— Особой надежды никогда не было, — ответил он. — Только дурацкая надежда, как мне и было сказано. А когда я услышал про Кирит Ангол… — Он замолчал и быстро подошёл к окну, словно его глаза могли пронзить ночь на востоке. — Кирит Ангол, — пробормотал он. — Интересно, почему этот путь? — Он повернулся. — Именно теперь, Пин, моё сердце почти отреклось от неё, когда прозвучало это имя. И всё же, по правде говоря, мне думается, что вести, доставленные Фарамиром, содержат в себе кое-какую надежду. Поскольку кажется ясным, что наш Враг развязал, наконец, войну и сделал первый ход, когда Фродо был ещё на свободе. Так что теперь в течение многих дней его глаз будет направлен куда угодно, только не на собственную страну. И ещё, Пин, я чувствую издалека его спешку и страх. Он начал раньше, чем намеревался. Произошло что-то такое, что подтолкнуло его.

Некоторое время Гэндальф стоял, напряжённо размышляя.

— Может быть, — пробормотал он. — Может быть, даже твоя глупость помогла, мой мальчик. Дай прикинуть: около пяти дней назад он должен был узнать, что мы ниспровергли Сарумана и завладели Камнем. И что из этого? Мы не могли бы использовать его в полную силу или без того, чтобы он знал об этом… А! Интересно… Арагорн? Его час близится. И в душе, Пин, он силён и отважен, смел, решителен, способен поступать по-своему и при необходимости пойти на великий риск. Да, это возможно. Именно для этого он мог воспользоваться Камнем и показать себя Врагу, бросив ему вызов. Интересно… Ладно, мы не узнаем ответа, пока не придут всадники Ристании, если только они не придут слишком поздно. Впереди тяжёлые дни. Спать, пока мы можем!

— Но, — заикнулся было Пин.

— Что "но"? — сказал Гэндальф. — Только одно "но" разрешаю я этой ночью.

— Горлум, — сказал Пин. — Как их угораздило идти с ним, даже следовать за ним? И я понял, что место, куда он повёл их, нравится Фарамиру не больше, чем тебе. В чём дело?

— Сейчас я не могу ответить на это, — сказал Гэндальф. — Однако моё сердце догадывалось, что Фродо и Горлум должны были встретиться перед концом. К добру или к худу. Но о Кирит Анголе я не желаю говорить этой ночью. Предательства, предательства боюсь я, предательства этого жалкого существа. А к этому идёт. Всё же, будем помнить, что предатель может перехитрить себя и сделать добро там, где не намеривался. Бывает и так, иногда. Спокойной ночи!

Следующий день начался с утра, похожего на бурые сумерки, и сердца людей, приободрённые на время возвращением Фарамира, снова упали. Крылатые Тени в этот день больше не показывались, но снова и снова в вышине над городом слабо звучал крик, и многие из тех, кто слышал его, замирали, охваченные внезапным ужасом, тогда как менее мужественные дрожали и плакали.

И Фарамир теперь снова ушёл.

— Ему не дают отдыха, — ворчали некоторые. — Владыка слишком уж гоняет своего сына, а теперь ему приходится отдуваться за двоих: за себя и за того, кто не вернётся.

И люди то и дело поглядывали на север и спрашивали:

— Где же всадники Ристании?

На самом деле, Фарамир не пошёл бы по своей воле, но Владыка Города был хозяином своего Совета и сегодня был не расположен склоняться к чужому мнению. Совет был созван рано утром. Все капитаны сошлись на том, что из-за угрозы на юге их силы слишком малы, чтобы первыми открыть военные действия, если только случайно не успеют подойти всадники Ристании. Тем временем следует укомплектовать стены людьми и ждать.

— Однако, — сказал Денетор, — не стоит с подобной лёгкостью бросать наши внешние укрепления, Заграды, на которые потрачено столько трудов. И Враг должен дорого заплатить за переход через Реку. А этого он не сможет сделать с силами, достаточными для атаки на Город, ни на севере, у Каир Андроса, из-за болот, ни на юге, через Лебению, из-за ширины Реки, что потребует множества лодок. Главный удар будет направлен на Осгилиат, как и прежде, когда Боромир заступил ему путь.

— То была лишь проба сил, — сказал Фарамир. — Сегодня мы можем заставить Врага заплатить за переправу потерями в десять раз большими, чем у нас, и всё же сожалеть об обмене. Поскольку ему легче позволить себе потерять войско, чем нам — отряд. И если переправа будет взята, то отступление тех, кого мы пошлём держать оборону так далеко от города, окажется опасным.