Властелин Колец

— Значит, для передовых понадобится не меньше семи часов, — прикинул Эомир. — Но вернее будет рассчитывать на десять часов на всё про всё. Нас могут задержать непредвиденные обстоятельства, и если всё наше войско растянется, то пройдёт немало времени, прежде чем оно будет собрано, когда мы спустимся с холмов. Который сейчас час?

— Кто знает? — сказал Теоден. — Теперь всегда ночь.

— Всегда темно, но не всегда ночь, — возразил Гхан. — Когда Солнце приходит, мы чувствуем её, даже когда она скрыта. Она уже поднимается над восточными горами. В небесных полях начало дня.

— Тогда мы должны выступить как можно скорее, — сказал Эомир. — Даже так нет надежды прийти на помощь Гондору сегодня.

Мерри не стал слушать дальше, а скользнул прочь, чтобы быть готовым к приказу выступить. Это был последний переход перед битвой, и, как ему сдавалось, не похоже было, что в ней уцелеет много народу. Но он подумал о Пине и пламени в Минас Тирите и отбросил собственный страх.

Сегодня всё шло хорошо, врагов, ждущих их в засаде, не было ни видно, ни слышно. Дикие люди выставили щит из осторожных охотников, чтобы ни один орк или другой бродящий поблизости шпион не узнал о том, что происходит в холмах. Когда они приблизились к осаждённому городу, свет окончательно потускнел, и всадники проходили длинными вереницами, словно тени людей и лошадей. Каждый отряд вёл дикарь, но старый Гхан шагал рядом с герцогом. Сначала они двигались медленнее, чем надеялись, потому что всадникам понадобилось немало времени, чтобы, ведя лошадей под уздцы, пробраться через густо поросшие лесом хребты за их лагерем и спуститься в потайную Камневозную долину. Время шло к вечеру, когда передовые отряды добрались до дальних серых зарослей, простиравшихся с восточной стороны Амон Дина и скрывавших большую брешь в цепи холмов, которая тянулась с востока на запад от Нардола к Дину. Через этот проход и вела в древности забытая теперь проезжая дорога, которая вливалась затем в главный тракт через Анорию, ведущий из Города. Но сейчас деревья в течение многих поколений людей обходились с ней по-своему, и она почти исчезла, разбитая и похороненная под листвой несчётных лет. Однако эти заросли давали всадникам их последнюю надежду на тайное продвижение, прежде чем они вступят в открытое сражение, потому что за ними лежала дорога и равнины Андуина, тогда как склоны на юге и востоке были каменисты и голы. Там сгрудившиеся холмы, всё более смыкаясь и сливаясь, громоздили бастион за бастионом, пока не переходили в тяжёлую массу тела и плечей Миндоллуина.

Передовой отряд остановился, и пока остальные подтягивались длинными вереницами по Камневозной долине, воины разошлись и расположились лагерем под серыми деревьями. Герцог созвал капитанов на совет. Эомир отправил разведчиков наблюдать за трактом, но старый Гхан покачал головой.

— Ни к чему посылать коне-людей, — сказал он. — Дикие люди уже видели всё, что видно в этом плохом воздухе. Они скоро придут и скажут мне здесь.

Капитаны явились; затем из-за деревьев осторожно выступили другие напоминающие пугалец фигуры, столь похожие на старого Гхана, что Мерри с трудом различал их. Они заговорили с Гханом на странном гортанном наречии.

Вскоре Гхан повернулся к герцогу.

— Дикие люди говорят многое, — сказал он. — Первое, будь осторожен! Всё ещё много людей в лагере за Дином, в часе ходьбы, там, — он указал рукой к западу от чёрного маяка. — Но никого не видно отсюда до новых стен народа камней. Многие заняты там. Стены больше не стоят: горган валят их земляным громом и дубинками из чёрного железа. Они неосторожны и не смотрят вокруг. Они думают, их друзья стерегут все дороги! — При этом старый Гхан издал забавный, похожий на смешок горловой звук.

— Добрые вести! — воскликнул Эомир. — даже в этом мраке опять замерцала надежда. Затеи нашего Врага часто служат нам назло ему. Сама эта проклятая тьма была плащом для нас. И теперь, в его жажде уничтожить Гондор и не оставить от него камня на камне, его же орки устранили мои величайшие опасения. Внешняя стена могла долго держаться против нас. А теперь мы промчимся через неё — если только доберёмся.

— Ещё раз благодарю тебя, Гхан-бури-Гхан из леса, — сказал Теоден. — Да пребудет с тобой удача во всём за доставленные тобой вести и за то, что ты провёл нас!

— Убей горган! Убей орков! Никакие другие слова не радовать диких людей, — ответил Гхан. — Прогони прочь плохой воздух и тьму ярким железом!

— Мы долго скакали, чтобы сделать это, — сказал герцог, — и мы попытаемся. Но чего мы добьёмся, покажет только завтра.

Гхан-бури-Гхан сел на корточки и коснулся земли своим загрубевшим лбом в знак прощания, затем поднялся, чтобы уйти. Но внезапно застыл, глядя вверх, словно вспугнутый лесной зверь, принюхивающийся к странному запаху. Его глаза загорелись.

— Ветер меняется! — воскликнул он, и с этим, как почудилось, в мгновение ока, он и его спутники исчезли во мраке и никогда больше не показались на глаза ни одному всаднику Ристании.