— Я расскажу вам достаточно, чтобы успокоить вас, потому что я не испытывал ужаса и не страшился призраков людей, бесплотных и бессильных по моему суждению.
Затем он вкратце рассказал об охраняемой призраками дороге под горами и о встрече во тьме у Эреха и великой скачке оттуда за девяносто три лиги к Пеларгиру на Андуине.
— Четыре ночи и четыре дня, и ещё пятую ночь скакали мы от Чёрного Камня, — сказал он. — И странно! Во тьме из Мордора моя надежда разгоралась, ибо казалось, что Призрачное войско крепло в этом мраке и становилось на вид более грозным. Я видел, что одни тени скакали верхом, другие шагали, однако все двигались одинаково стремительно. Безмолвны были они, но глаза их горели. В нагорьях Ламедона они нагнали наших лошадей и помчались вокруг нас и пронеслись бы мимо, если бы Арагорн не запретил им.
По его приказу они отошли назад. "Даже тени людей повинуются его воле, — подумал я. — Теперь они, пожалуй, способны помочь нам!"
Один день мы скакали при свете, а потом пришёл день без рассвета, но мы продолжали скакать вперёд, пересекли Кирил и Рингло, и на третий день добрались до Лингира у устья Гилрейна. Там люди Ламедона обороняли броды от свирепого народа Умбара и Харада, которые поднялись на кораблях вверх по реке. Но и враги, и защитники бросили сражаться и бежали при нашем появлении, крича, что на них идёт Король Мёртвых. Только Ангбору, Владыке Ламедона, хватило храбрости дождаться нас, и Арагорн велел ему собрать людей и последовать, если осмелятся, за нами, когда пройдёт Серое Войско.
"Вы понадобитесь потомку Исилдура под Пеларгиром", — сказал он.
Вот так мы перешли Гилрейн, сметая бегущих перед нами союзников Мордора, а потом немного передохнули. Но вскоре Арагорн поднялся, сказав: "Слушайте! Минас Тирит уже осаждён. Боюсь, он падёт прежде, чем мы придём ему на помощь". Поэтому мы снова, ещё до исхода ночи, оседлали коней и помчались вперёд по равнинам Лебении со всей скоростью, какую только могли выдержать наши лошади.
Леголас замолк, вздохнул и, обратив глаза к югу, тихонько пропел:
— Зелены те поля в песнях моего народа, но темны были они тогда: серые пустоши в черноте перед нами. И по этим широким равнинам, пуская под копыта цветы и траву, гнали мы наших врагов день и ночь, пока, в конце концов, не достигли на горе Великой реки.
В глубине сердца я подумал тогда, что мы приближаемся к Морю, ибо безбрежной казалась вода в темноте и бесчисленные морские птицы кричали на её берегах. Увы! Причитания чаек! Не говорила ли Владычица, что мне следует остерегаться их? И теперь я не в силах забыть их!
— А я вот не обратил на них внимания, — вмешался Гимли, — потому что тут-то мы и попали, наконец, в серьёзное сражение. Там, у Пеларгира, стоял основной флот Умбара: пятьдесят больших кораблей и масса более мелких судов. Многие из тех, кого мы преследовали, добрались до гаваней прежде нас, принеся с собой страх, и некоторые корабли уже отчалили, чтобы уйти вниз по реке или на тот берег, а малые суда по большей части просто подожгли. Но харадримцы, прижатые теперь к обрывистому берегу, повернулись к нам лицом — а в отчаянии они свирепы — и, посмотрев на нас, захохотали, потому что всё ещё составляли великую армию.
Но Арагорн остановился и громко крикнул: "Теперь вперёд! Во имя Чёрного Камня я зову вас!" И внезапно Призрачное Войско, державшееся позади, хлынуло, как серый прилив, сметая перед собой всё. Я слышал слабые крики и отзвук рогов, и ропот, как от бессчётных голосов: это было похоже на эхо какой-то забытой битвы в давно минувшие Чёрные годы. Вылетели из ножен бледные мечи, но я не знаю, могли ли их клинки ещё разить, поскольку мёртвым не нужно иного оружия, кроме страха. Никто не пытался сопротивляться им.
Они появились на каждом корабле, вытащенном на берег, и прошли по воде к стоящим на якоре судам, и все моряки обезумели от ужаса и попрыгали за борт, за исключением прикованных к вёслам рабов. Беспрепятственно мчались мы среди наших бегущих врагов, сметая их, словно листья, пока не очутились на берегу. И тогда Арагорн послал на каждый оставшийся корабль по одному из дунедаинов, чтобы они успокоили бывших на борту пленников и велели им оставить страх, так как теперь они свободны.
Прежде чем кончился тот тёмный день, не осталось ни одного сопротивляющегося нам врага: все утонули или бежали к югу, надеясь добраться до своих земель посуху. Странно и дивно, подумалось мне, что планы Мордора были разрушены призраками страха и тьмы. Они были сокрушены его собственным оружием!