Властелин Колец

— Действительно странно! — сказал Леголас. — В тот час я смотрел на Арагорна и думал, каким великим и грозным Властелином мог он стать со своей силой воли, возьми он Кольцо себе. Не напрасно Мордор боится его. Но дух его благороднее, чем в состоянии постичь Саурон, ибо разве он не из детей Лучиэнь? Никогда, даже в бессчётной череде лет, не придёт этот род к упадку.

— Подобные предсказания не под силу гномам, — заметил Гимли. — Но воистину велик был Арагорн в тот день. Смотрите! Весь чёрный флот очутился в его руках; он выбрал для себя самый большой корабль и взошёл на него, а затем приказал играть на трубах, захваченных у врага, великий сбор, и Призрачное Войско стянулось к берегу. Они стояли там молча, еле видные, исключая красное мерцание в глазах, которые отражали яркое пламя горящих кораблей. И Арагорн громко прокричал мёртвым:

"Слушайте слова потомка Исилдура! Ваша клятва исполнена. Возвращайтесь назад и не тревожьте более долин вовеки! Ступайте и отдыхайте!"

И тогда Король Мёртвых вышел вперёд, встал перед войском, сломал своё копьё и бросил его. Затем он низко поклонился и повернул прочь, и мгновенно всё серое войско рассыпалось и исчезло, словно туман, унесённый внезапным порывом ветра, и мне показалось, что я очнулся от сна.

Это ночью мы отдыхали, пока другие работали, потому что там было много освобождённых пленников и выпущенных на волю рабов — гондорцев, захваченных при набегах; и ещё изрядное количество людей из Лебении и Этира, а вскоре пришёл Ангбор из Ламедона со всеми всадниками, каких он смог собрать. Теперь, когда страх перед мёртвыми исчез, все они явились помочь нам и посмотреть на потомка Исилдура, ибо молва об этом имени бежала, как огонь во тьме.

На этом наша история почти и кончается. Потому что за тот вечер и ночь было подготовлено и заполнено людьми множество кораблей, и на утро флот отчалил. Сейчас оно кажется давно прошедшим, однако то было утро позавчерашнего дня, шестого с тех пор, как мы ускакали из Сироколья. Но Арагорн по-прежнему боялся, что времени слишком мало.

"От Пеларгира до причалов Харлонда сорок две лиги, — сказал он. — Но в Харлонд мы должны попасть завтра, иначе всё будет потеряно".

Весла были теперь в руках свободных людей, и мужественно трудились они, но медленно, очень медленно поднимались мы вверх по Великой Реке, так как боролись с её течением, и хотя там, на юге, оно не быстро, нам не помогал ветер. На сердце у меня было очень тяжело, несмотря на нашу победу в гаванях, пока Леголас неожиданно не рассмеялся.

"Выше бороду, сын Дарина!" — сказал он. — "Ибо недаром говорят: бывает, надежда приходит именно тогда, когда надеяться больше совершенно не на что". Но какую такую надежду он углядел, не пояснил. С приходом ночи тьма только сгустилась, и сердца наши обливались кровью, потому что далеко на севере мы увидели красное зарево под тучей, и Арагорн сказал: "Минас Тирит в огне".

Однако в полночь надежда действительно возродилась. Искусные мореходы Этира, глядя на юг, заговорили о перемене, приближающейся со свежим ветром с моря. Задолго до рассвета на мачты кораблей были подняты паруса, и наша скорость всё росла, пока утренний свет не побелил пену у носов кораблей. И вот так, как тебе известно, мы и появились в третий час утра с прекрасным ветром и вышедшим из-за туч солнцем, и развернули в сражении большой стяг. Это был великий день и великий час, что бы там ни произошло после.

— Что бы ни случилось потом, великие деяния не обесцениваются, — добавил Леголас. — Пройти по Тропам Мёртвых было великим подвигом, и таким он и останется, даже если в грядущие дни в Гондоре не останется никого, чтобы спеть об этом.

— Что очень может статься, — проворчал Гимли. — Потому что лица Арагорна и Гэндальфа мрачны. Мне очень интересно, о чём это они совещаются в шатрах, там, внизу? И мне, как и Мерри, хочется, чтобы с нашей победой эта война была бы уже позади. И всё же, что бы там ещё ни оставалось сделать, я надеюсь принять в этом участие за народ Одинокой горы.

— А я за народ Великого Леса, — сказал Леголас. — И во имя любви к Владыке Белого Дерева.

Затем друзья замолчали, но некоторое время так и сидели на стене, занятые каждый своими собственными думами, пока полководцы совещались.

Расставшись с Леголасом и Гимли, принц Имрагил сразу послал за Эомиром, и они спустились с ним из Города и явились к палаткам Арагорна, которые были разбиты в поле близ того места, где пал герцог Теоден. И здесь они вместе с Гэндальфом, Арагорном и сыновьями Элронда держали совет.

— Господа, — сказал Гэндальф. — Выслушайте слова Правителя Гондора, сказанные им перед смертью: "Вы можете победить на полях Пеленнора на день, но против Силы, что поднялась ныне, нет победы". Я не советую вам отчаяться, как он, однако прошу тщательно взвесить истинность этих слов.