Властелин Колец

— С горы? — подсказал Пипин.

— С карниза? Со стены по ступенькам? — предложил Мерри.

— С горы? — задумчиво повторил Древесник. — Пусть будет с горы. Но вы слишком поспешно назвали то, что тут стоит с тех пор, как появилась эта часть мира. Ну, пусть по-вашему. Идемте.

— Куда? — спросил Мерри.

— Ко мне домой, в один из моих домов, — ответил Древесник.

— Это далеко?

— Как знать? Для вас, может быть, далеко. Какое это имеет значение?

— Видишь ли, у нас все пропало, — ответил Мерри. — У нас еды почти не осталось на дорогу.

— Ага… Ну, гм… об этом не беспокойтесь, — сказал Древесник. — Я дам вам питье, от которого долго-долго будете расти и кудрявиться. А если решите со мной расстаться, я вас отнесу на границу моей земли туда, куда попросите. Идемте!

* * *

Ласково, но крепко держа хоббитов в руках, Древесник сначала поднял одну ногу, поставил, поднял и поставил другую, подвигаясь к краю карниза. Потом, цепляясь, как корнями, пальцами ног за камни, медленно и уверенно пошел по ступеням вниз.

Когда он оказался внизу между деревьями, то сразу зашагал большими размеренными шагами в глубь леса, не отходя далеко от ручья и все время слегка поднимаясь в гору. Многие деревья, казалось, спали: они совершенно не обращали на него внимания, как, впрочем, ни на что другое, а некоторые вздрагивали или поднимали ветки у него над головой, когда он к ним приближался. Он же все время что-то бормотал, и из его горла лился поток мелодичных звуков.

Хоббиты сначала молчали. Неизвестно почему, они чувствовали себя спокойно и в безопасности, им было о чем думать и было чему удивляться. Пипин первым отважился заговорить:

— Прости, пожалуйста, — произнес он. — Можно тебя спросить, Древесник? Почему Келеборн предостерегал нас, говоря о Фангорне? Говорил, чтобы мы не ходили в твой лес, где можно заблудиться и пропасть.

— Хм… Так и говорил? — повторил Древесник. — А если бы вы шли отсюда туда, я бы вас, наверное, предостерег, чтобы вы не заблудились в его краях. Бойтесь пропасть в лесах Лаурелиндоренан! Так их раньше эльфы называли, хотя сейчас сократили название и говорят Лотлориэн. Может, и правильно, может, те леса уже не растут, а увядают. Раньше, давным-давно, то была долина Поющего Золота. Теперь — Цвет Мечты. Да-да… Те леса — таинственное место, где не всякий может бродить безнаказанно. Дивно, что вы вышли оттуда в целости, а еще удивительнее, что вы смогли туда войти. Уже много лет чужаков туда не пускают. Таинственные леса…

Да, вот оно как. Народ пришел туда горевать. Да, да, печалиться. Лаурелиндоренан линделорендор малинорнелион орнемалин… — с распевом негромко загудел он. — Они там совсем отгородились от мира, — сказал он, — но сейчас ни этот лес, ни Золотой, ни любой другой лес уже не такие, какими были, когда Келеборн был молод. Хотя — таурелиломеа-тумбалеморна тумбалетауре ломеанор,

 — как раньше говорили эльфы. Мир изменился, но кое-кто остался верным.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Пипин. — Кто остался верным?

— Деревья и энты, — ответил Древесник. — Я сам не все понимаю из того, что делается, так что не могу вам это объяснить. Некоторые из нас до сих пор остаются настоящими энтами и, — как бы это сказать? — в них много жизни; но многих клонит сон, и они начинают деревенеть… Много деревьев — просто деревья, но есть и наполовину пробужденные. А некоторые хорошо проснулись и становятся почти энтами. И эти перемены все время происходят.

Верите, у некоторых деревьев бывает плохое сердце! Я не говорю о трухлявой сердцевине, нет. Это другое. Я знал несколько благородных старых ив над рекой Энтов — увы! Их уже давно нет. Они сгнили до самой сердцевины, рассыпались в прах, но до конца оставались спокойными и нежными, как свежераспустившиеся листочки. А есть в долинах под горами деревья здоровые, крепкие, сильные и насквозь испорченные. Эта болезнь все шире расходится по лесам. Окраины у нас всегда были опасными. И очень темные места до сих пор есть.

— Это как в Старом лесу на севере? — спросил Мерри.

— Да, да, похоже немного, только здесь хуже. Там на севере осталась только тень от Великой Тьмы, и местами живут злые воспоминания. Здесь у нас есть глубокие ущелья, где Тьма залегла навеки, а там живы деревья старше меня. Но мы делаем все, что можем. Не пускаем чужаков и легкомысленных. Воспитываем, учим, делаем обходы и выпалываем сорняки.