Властелин колец

— В остальном — в порядке, — Фродо сел и тоже засмеялся. — Заснул, дожидаясь тебя, соня ты этакий. Я проснулся рано поутру, а теперь скоро полдень.

— Полдень? — попытался сосчитать Сэм. — Какого дня?

— Четырнадцатого дня Нового Года, — сказал Гэндальф. — Или, если хочешь, восьмого апреля по счету Края. Но в Гондоре Новый Год всегда будет начинаться двадцать пятого марта, когда пал Саурон, а вас вытащили из огня и принесли к Королю. Он выходил вас, и теперь он вас ждет. Есть и пить будете с ним. Я отведу вас к нему, когда будете готовы.

— Король?.. — переспросил Сэм. — Какой Король, кто он?

— Король Гондора и Властелин западных земель, — торжественно проговорил Гэндальф. — Он отвоевал свое древнее царство. Ему скоро ехать на коронацию, но он ждет вас.

— Что нам надеть? — спросил Сэм, потому что он видел лишь старые драные одежды, в которых они шли, брошенные в траву у постелей.

— То, что было на вас на пути в Мордор, — сказал Гэндальф. — Даже орочьи лохмотья, что ты носил в Царстве Тьмы, Фродо, должны сохраниться. Ни шелка, ни полотно, ни драгоценное оружие не будут более почетны. А потом я, быть может, отыщу вам что-нибудь получше…

Маг протянул им руки, и хоббиты увидели, что одна из них светится.

— Что у тебя там?! — вскрикнул Фродо. — Неужели…

— Да, я принес вам два сокровища. Их нашли на Сэме, когда спасли вас. Дары Владычицы Галадриэли: твой Фиал, Фродо, и твоя шкатулка, Сэм. Вы будете рады получить их назад целыми.

Когда они умылись, оделись и слегка подкрепились, хоббиты последовали за Гэндальфом. Они вышли из буковой рощи, где лежали, и ступили на зеленую горную лужайку, пылающую на солнце, окаймленную величественными темнолистыми деревьями с алыми цветами. Позади слышался шум водопада, а впереди меж цветущих берегов журчал ручей, пока не привел к зеленому лесу, вбежав под арку деревьев у подножия холма.

Они вышли на поляну в лесу — и удивились: там стояли рыцари в светлых кольчугах и стражи, одетые в черное с серебром; все они учтиво приветствовали хоббитов, склонившись перед ними. А потом один протрубил в длинную трубу, и они пошли дальше — коридором деревьев вдоль берега ручья. Так дошли они до широкой луговины, за ней мерцала в серебристой дымке большая река, где множество кораблей отдыхало у лесистого острова. А на луговине рядами, отряд за отрядом, стояло огромное войско — и когда хоббиты приблизились, обнажились мечи, взметнулись копья, затрубили рога и трубы; и воины кричали на многих языках:

— Да здравствуют Полурослики! Слава им!

— Куио и Периан аннан! Аглар’ни Перианнат!

— Слава им, Фродо и Сэммиусу!

— Даур а Берхаэль, Конин эн Аннун! Эглерио!

— Слава им!

— Эглерио!

— А лайта тэ, лайта тэ! Андавэ лайтувалмент!

— Слава им!

— Кормаколиндор, алайта тариэнна!

— Слава им! Слава Хранителям!

Кровь бросилась им в лицо, глаза засияли — Фродо и Сэм шли вперед и уже видели, что среди кричащего войска стоят три трона, сложенные из дёрна. За правым мчался — белый на зелени — вольный скакун; за левым плыл по голубому полю серебристый корабль-лебедь; а за центральным троном реял на ветру огромный штандарт, и на нем, на черном фоне, под сияющей короной и семью мерцающими звездами, цвело белое дерево. На троне сидел одетый в кольчугу человек, большой меч лежал у него на коленях, шлема на нем не было. Когда они подошли ближе, он поднялся. И тут они узнали его, хотя он и изменился: высокого, радостного, благородного — темноволосого и сероглазого Короля Людей.

Фродо побежал ему навстречу, и Сэм не отставал ни на шаг.

— Это ли не венец всему! — сказал он. — Бродник, или я сплю!

— Да, Сэм, Бродник, — подтвердил Арагорн. — Помнится, когда-то в Усада ты и глядеть на меня не хотел… Долог был путь оттуда — долог для всех нас, твой же был худшим из всех.

А потом, к сэмову удивлению и совершенному смущению, он преклонил перед ниш колено; и, взяв за руки — Фродо за правую, а Сэма за левую — подвел их к трону, усадил, повернулся к воинам — и голос его зазвенел над войском:

— Славьте их! Славьте!..

По рядам пронесся радостный шум и замер — к полному удовлетворению и радости Сэма вперед выступил Менестрель Гондора и попросил дозволения петь.

И начал:

— Внемлите!.. Внемлите мне — властители и рыцари, короли и принцы, и доблестные воины, и прекрасный народ Гондора, и всадники Роханда, и вы, сыновья Эльронда, и северяне-дунаданы, и эльф, и гном, и все вольные люди Запада! Ибо я спою вам о Фродо о Девяти Пальцах и Роковом Кольце.

Сэм расхохотался в восторге, услыхав его; и, не в силах сдержаться, вскочил и крикнул:

— Блеск и слава!.. Все мои желания сбылись!

А потом заплакал.

И все войско смеялось и плакало; и среди их веселья и слез серебром взмыл к небу чистый голос менестреля — и люди стихли.

И он пел им, то по-эльфийски, то на наречии Запада, пока души их, раненые словами, не переполнились, и они не унеслись в думах туда, где мука и радость — одно, а слезы — вино блаженства.

Наконец, когда солнце перевалило за полдень и тени деревьев удлинились, он кончил.