Властелин колец

Они приблизились к Вратам и остановились в фарлонге от стен. Ворот еще не восстановили, но вход в Город был загражден; там стояли одетые в черное с серебром воины с длинными обнаженными мечами. Перед преградой стояли Князь Фарамир, и Хурин-Ключарь, и другие Каштаны Гондора, и Йовин с маршалом Эльфхельмом и рыцарями Марти; ворота окружала толпа пестро одетого люда.

Перед Воротами Минас-Тирифа было сейчас пустое пространство, окруженное рыцарями и солдатами Гондора и Роханда, людьми Города и других земель. Все стихло, когда от войска отделились дунаданы в сером с серебром; впереди медленно шел Арагорн. На нем была черная, изукрашенная серебром кольчуга, на плечах — белоснежная мантия, скрепленная у горла большим зеленым камнем, что мерцал и светился; голова его была обнажена — лишь поблескивала на лбу звезда на тонкой серебряной ленте. С ним были Йомер Роандийский, Принц Имрахиль, Гэндальф, весь в белом, и четыре маленькие фигурки, на которые многие дивились.

— Нет, сестрица, они не мальчишки! — сказала Йореф своей родственнице из Лосеарнаха. — Они — Перианы из диковинной страны полуросликов, где они все принцы. Уж я-то знаю: ходила за одним в Палатах. Они, правда, крошки, но храбрости у них — хоть отбавляй. Поверишь ли, сестрица, один из них отправился в Царство Тьмы — а был с ним только оруженосец — и бился там один на один с Черным Властелином, и одолел, и поджег его замок. Это, должно быть, тот, что идет рядом с нашим Эльфийцем. Они, слыхала я, близкие друзья. Необыкновенный он человек, Элессар Каменэльф: не слишком мягок в речах, заметь себе, но уж сердце у него золотое, чисто золотое. «Рука Короля — рука целителя», — сказала я; так оно все и узналось. И Мифрандир, он сказал мне: «Йореф, люди надолго запомнят твои слова», — и…

Но закончить Йореф не успела: пропела труба и настала гробовая тишина. Тогда от ворот отошли Фарамир и Хурин-Ключарь, а за ними — четверо воинов в высоких шлемах и доспехах Стражи несли ларец из черного лебетрона, обитый серебром.

Фарамир встретился с Арагорном в центре толпы, преклонил колено и сказал:

— Последний Наместник Гондора просит дозволения оставить службу, — и он протянул белый жезл. Но Арагорн взял жезл и возвратил его, сказав:

— Служба твоя не кончена, и она будет твоей и твоих наследников доколе продлится мой род. Делай, что должен!

Тогда Фарамир поднялся и зазвучал его чистый голос:

— Люди Гондора, слушайте Наместника Королевства! Смотрите! Пришел тот, кто может по праву требовать престола. Он здесь — Арагорн, сын Арафорна, вождь дунаданов Арнора, Полководец Рати Запада, владетель Перекованного Меча, победитель, чьи руки несут исцеление, Элессар Каменэльф из рода Валандиля, сына Исильдура, сына Элендиля Нуменорского. Быть ли ему Королем, войти ли в Город, править ли в нем?

И по толпе и войску единым вздохом пронеслось «да».

Йореф шепнула своей родственнице:

— Это только церемония, сестрица, так уж положено в Городе; потому что он уже вошел, как я тебе давеча говорила; и сказал мне… — тут ей снова пришлось замолчать, ибо вновь заговорил Фарамир.

— Люди Гондора, книгознатцы говорят, что по древнему обычаю король должен получить корону из рук своего отца, прежде чем тот умрёт; или, если этого не случилось — должен идти один в Усыпальницу и взять ее из его рук. Но, так как мир изменился, я дерзнул, пользуясь властью Наместника, принести сюда с Рат-Динен корону Эарнура — последнего Короля, чьи дни миновали во времена наших пращуров.

Стражи выступили вперед, и Фарамир раскрыл ларец и вынул древнюю корону. Она была такой же, как шлемы Стражей Цитадели, только выше и вся белая, а крылья по бокам, сделанные из серебра и перламутра, походили на крылья чайки — то была эмблема Королей из Заморья; семь бриллиантовых звезд украшали обруч, а на верхушке горел огромный алмаз.

Арагорн принял корону, поднял ее и сказал:

— Эт Эарелло Эндорениаутули’ен. Синомэ маруван ар Хилдиниар тенн’Амбар-Метта!

То были слова, что сказал Элендиль, приплыв из-за Моря на крыльях ветра: «Из-за Великих Морей я пришел в Средиземье. Здесь буду жить я и мои наследники — пока не кончится мир».

Потом — и многие дивились этому — Арагорн возвратил корону Фарамиру.

— Трудами и доблестью многих возведен я на престол, — сказал он. — В знак этого я хочу, чтобы Хранитель Кольца подал мне корону; и пусть Мифрандир, если пожелает, возложит ее на меня; ибо он зачинатель всего, что свершилось, и победа эта — его.

Тогда Фродо шагнул вперед, взял корону у Фарамира и поднес ее Гэндальфу, и Арагорн преклонил колено, а Гэндальф возложил на его голову Белую Корону и проговорил:

— Настало время Короля, и да будет оно благословенно, пока стоят троны Валаров!

А когда Арагорн поднялся — все смолкло: ибо тем, кто смотрел него, показалось, что они впервые его видят. Высокий, как былые Рыцари из Заморья, он возвышался над всеми; он казался древним — и в то же время в расцвете молодости; мудрость облекала его чело; целительная сила была в его руках; свет осиял его. И тогда Фарамир крикнул:

— Узрите Короля!