Влиятельные джентльмены

– Да, не гражданским. А теперь вот – ещё и дурманщики какие-то с востока… Хороших людей на службе всё сильнее не хватает.

Велецкий напрягся ещё больше, хотя вроде было уже некуда. Генерал задумчиво посмотрел в сторону, помолчав секунду. А потом вдруг заглянул ему прямо в глаза. Тот от неожиданности даже перестал моргать.

– Ты, Александр Климентович, живая легенда, чего тут таить. Ту твою китайскую операцию будут в академиях преподавать, как только секретность позволит. Это уже ясно. И орден ты свой, кстати, за неё всё-таки получишь. Это я тебе лично обещаю. И никто у тебя его больше не отберёт. Занимаешься же ты сейчас, по-моему, всякой ерундой – то частным детективом, то чуть ли не телохранителем… Тьфу! – Рязанов покачал головой. – Но дело не в этом. Я вот что тебе скажу: капитаном в Охранном отделении тебе после такого тоже не быть!

Генерал сел обратно на стул перед Велецким. Тот выглядел чистой статуей командора, разве что сжал свою папку в руках так, что хрустнули суставы пальцев. Василий Семёнович же мягко и ласково подытожил:

– Возвращайся к нам сразу майором, а?

* * *

– Приходи, говорит, обратно сразу майором! И, главное, как театрально всё изобразил, а?! – смеясь, рассказывал Славе немало повеселевший за несколько последних дней Александр Климентович в баре на Лиговском. Они встретились здесь аккурат в субботу накануне той странной недели, которая закончилась для Славы бегством в полуобморочном состоянии из неизвестной ему мануфактуры. Встретились по давней своей традиции, как делали каждую вторую субботу любого месяца, кроме разве что Светлой седмицы и Святок.

Ростислав Львович Никитин был несколькими годами старше Велецкого, однако в жизни устроиться не сумел, а потому так и остался Славой и для близких, и для дальних, и для первого встречного, а главным образом – для себя самого. Коренастый, жилистый – хотя, в отличие от Велецкого, и совершенно не спортивный – с явственно очерченным брюшком, картофельными носом и неистребимой щетиной на лице, никак не сочетающейся с детским выражением глаз, он самому себе казался то ли докером, то ли рассыльным. Да и быть бы ему рассыльным, не выхлопочи сердобольный женин дядюшка место в рекрутинговой конторе. За это место Слава держался.

Держался он и за Александра Климентовича. Лет с пять тому, после громких и радикальных сокращений охранных ведомств по инициативе правительства социалистов, стал тот захаживать в Славину контору. Не честясь, представился на вестернизированный манер просто «Алексом», да с тех пор так и позволял себя называть. А после всякого нового устройства непременно возвращался.

Несмотря на тяжёлые времена, в общении со Славой ни словом, ни жестом не выдавал Велецкий гордого офицерского норова, хотя вообще-то за его сословием такой деликатности не водилось. Мало того, время от времени он помогал Славе дельным советом, а пару раз даже и денежной ссудой – пока у самого Алекса имелись запасы из того, что он откладывал со своего бывшего жалования.

 Взять со Славы особо было нечего, и по всему выходило, что помогал Велецкий от души. Слава, не избалованный чьим бы то ни было участием, ценил такое расположение и сам старался от души для этого бывшего офицера – даром, что был из небогатой семьи и по всему офицерам должен был не доверять. По крайней мере, так писали щелкопёры. Ну а по жизни вышло так, что майор Велецкий сделался, почитай, единственным Славиным другом.

Даже теперь, когда жизнь Алекса внезапно пошла на лад, Слава, удивляясь себе, завидовал Александру Климентовичу как-то по-доброму, а потому болтал о том без умолку:

– А правда ли, что и в наше время приключаются настоящие погони за бандитами?

– Не всегда непременно за бандитами, но бывает, приключаются…

– Прямо со стрельбой?

– На улицах, Слава, после новых законов особо не постреляешь, хотя до увольнения мне и случалось…

– А где?

– У Екатерингофа, напротив старой гильдии мотористов. Там сейчас как раз монорельс этот новомодный строят… Но вот на трактах и в наше время применять оружие иногда приходится.

– И вот прямо на сотне вёрстмиль в час?

– На тракте иногда и быстрее едешь, если преследование… Но это ведь не каждый день, слава Богу. Раз в год бывает, да и то…

– Эх, вот занялся бы я в своё время гимнастикой какой-нибудь вместо того, чтобы таскать мешки эти окаянные!

– Спортивная подготовка, Слава, в нашем деле не главное, – Александр Климентович деликатно отстранил от собеседника бутыль «Сигарного солоду», которую сам при начале вечера на радостях и заказал.

– Но ведь расследования! Оружие! Погони! Работа под прикрытием! Это не за бумажками штаны протирать…

– Гражданское оружие и Вам, друг мой, купить никто не возбраняет. А в армейском, поверьте мне, радости куда меньше, чем кажется. Не говоря уж про расследования. И тем более погони. Но без бумажек, уверяю Вас, ни в каком разе и там не обходится.

– Но по-всякому эта работа для настоящего мужчины!

– Вы полагаете? – Алекс улыбнулся, вспоминая некоторых своих сослуживцев.