Влюбленный повеса

Она кивнула – но коротко и недовольно. По-прежнему держась скованно, она не понимала, к чему он клонит и чем закончатся эти расспросы. А Джереми надеялся, что Дэнни разговорится и забудет, что охотнее оказалась бы подальше от него.

Он попробовал зайти с другой стороны:

– Воровать тебя научил Даггер?

– Нет, меня научивала Люси. Это она меня нашла.

Неправильно образованный глагол напомнил Джереми, что он обещал помочь Дэнни с речью.

– Не «научивала», а «учила».

– Чего?

– Так говорить нельзя. Правильнее было бы…

Она возмущенно перебила:

– Я знаю, что говорю не так хорошо, как полагается горничной из богатого дома. Миссис Робертсон помогает мне, но от нее толку мало, если заболтается.

– Я сам буду учить тебя.

Почему-то Дэнни насторожилась еще больше.

– Чему?

Он поспешил развеять ее подозрения усмешкой.

– Чему захочешь, детка, но я имел в виду твою речь. Ты еще можешь научиться говорить правильно – как когда-то научился я. Ты мне не веришь? Понимаю…

– А вы как говорили? – пренебрежительно спросила она. – Вроде меня?

– Не совсем так, – он улыбнулся, – но похоже.

Дэнни фыркнула. На такую уловку она не купилась.

– Вас что, стащили ребенком? Вы росли в банде?

– В портовой таверне, Дэнни, а если ты еще раз фыркнешь, я зажму тебе нос. Там служила моя мать, после смерти я жил там один. Ведь я незаконнорожденный, – без тени грусти добавил он.

– Шутите, что ль?

– Отнюдь. Постарайся четко выговаривать каждое слово, дорогая.

Она вспыхнула, но лишь слегка.

– А отец вас когда нашел?

– Когда мне минуло шестнадцать – точнее, я сам нашел его. Он и не знал, что я есть на свете.

– Как же тогда вы его узнали?

– Мама так любила его, что рассказывала о нем каждый день и подробно описывала его – вот я и узнал его при встрече. Конечно, он был ошарашен.

– И он вам поверил?

Джереми хмыкнул:

– Поначалу сомневался, притом не на шутку, но потом поверил. Просто не мог не поверить – еще бы, ведь я был точной копией его брата Тони. А когда я рассказал про маму, он сразу вспомнил ее.

– Говорите, богачом вы стали только в шестнадцать лет? – недоверчиво уточнила Дэнни.

– Вот именно.

– А кажется, будто таким родились.

Он рассмеялся:

– Манеры у меня приобретенные, дорогая. Как видишь, я прав.

– Значит, я могу научиться говорить не хуже вас?

– Ну конечно.

– А я раньше говорила, – призналась она.

– А?

Дэнни засмеялась, и от этого мелодичного смеха у Джереми захватило дух. Но она продолжала без паузы:

– Говорила, как вы.

– Правда?

– Несколько раз память возвращалась сама, но чаще мне надо подумать, а когда я злюсь или волнуюсь, я начисто забываю все. Ведь я давно не говорила как полагается.

– Да, ты же у нас древняя старушка.

Она усмехнулась и промолчала, а между тем Джереми жгло любопытство.

– Стало быть, ты родилась не в трущобах?

Дэнни пожала плечами:

– Не знаю, где я родилась. В детстве я потеряла память. Меня нашла Люси и отвела туда, где жила сама. В то время ей было лет двенадцать. Помню, она еще сказала, что слишком уж чисто я говорю, и пообещала научить своему выговору – как и вы. – И Дэнни снова усмехнулась.

– Где же она тебя нашла?

– В каком-то переулке.

– Ты помнишь, как туда попала?

– Само собой. Меня привела мисс Джейн. Она умерла, и в тот же день меня нашла Люси.

– Кто это – мисс Джейн? Твоя мать?

– Нет, она сказала, что она няня. После крови она была со мной. Наверное, она меня и унесла.

Джереми резко выпрямился.

– Господи, после какой еще крови?

Дэнни нахмурилась:

– Я до сих пор не вспомнила, а раньше вообще не знала. Это потому, что меня здорово хряснули по голове. Люси говорила, что даже остался шрам. Сама я его не видела – он на затылке.

– И своих родителей ты совсем не помнишь?

– Совсем. Только вижу сны. О прекрасной даме. Она такая милая, так красиво одета – просто ангел. Я рассказывала про этот сон Люси, а она сказала, что эта дама и есть ангел. Я должна была умирать, а он меня спас.

– «Умереть», – почти машинально поправил Джереми. – Он был похож на тебя, этот ангел?

Дэнни заморгала:

– А вы откуда знаете? Про это я Люси не говорила. Но дама была точь-в-точь как я – и лицо, и волосы, только прическа шикарная. И совсем не старая.

– Скорее всего это твоя мать, Дэнни.

Она фыркнула:

– Ну как же, держи карман! Для матери она была слишком чисто одета. Нет, я догадалась: такой я хочу стать.

Джереми подумал и согласился:

– Может быть. – Он улыбнулся и продолжал: – Знаешь, а ведь это достижимая цель. Хотел бы я знать, какой ты будешь в шелках, с элегантной прической… впрочем, не важно. Тогда мне пришлось бы целовать пол у твоих ног и обещать тебе целый мир.

Она рассмеялась, а у него опять перехватило дыхание. Фиалковые глаза Дэнни весело искрились, все лицо ожило, засияло, стало ослепительно прекрасным, хотя Джереми считал, что и серьезная она редкостно красива.

– Что это тебя так развеселило? – с притворной строгостью спросил он.

– Ох, какой же вы глупый, приятель, прямо дуралей! Целовать мне ноги – еще чего выдумали! А мне придется снимать носки?

Джереми растерянно заморгал и перевел взгляд на ее ступни.