Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Г. Богданов очень добросовестно отнесся к своей задаче и собрал обширную информацию о внутри– и внешнеполитическом положении Речи Посполитой. Так, из его «вестового» списка можно было узнать, что шведский посол покинул Варшаву «без дела»[424]. Г. Богданов привез также польское «письмо» с сообщениями о положении на Украине. В нем говорилось, что «Украина изнова в бунте», что один из предводителей восстания, Децик, занял Фастов и Мотовилов, что польские войска уходят в «Польшу» (и сторонники, и противники Любомирского) и что Павел Тетеря «з женою и з детми впрям уходит во Львов»[425]. О «рокоше» много сведений он собрать не мог, так как во время его пребывания в Варшаве серьезные военные действия еще не начались. Лишь на обратном пути Григорий узнал о поражении, которое Любомирский нанес королевской армии. Однако он сообщил, что Любомирский «стоит за вольности шляхецкие» и что «канслеров добре не любят, а Любомирского хвалят и стоят за него»[426]

. Сведения эти соответствовали действительности – даже солдаты и офицеры армии, явившиеся, следуя присяге, на королевскую службу, сочувствовали Любомирскому и не хотели сражаться с его сторонниками[427].

Еще в апреле, проезжая через восточные территории Великого княжества Литовского, он писал о тяжелом положении разоренной долгой войной страны, где нет ни хлеба, ни соломы, ни кормов. «Ржи ничего, – писал он, – в полях не сеяно ж и ждать дешевого хлеба не от чего ж»[428]. Литовскому войску, – сообщал он, – выплатили лишь часть жалованья, и солдаты и офицеры «того себе… и в заплату не ставят… и битца с неприятелями не станут»[429]

. Продолжая свой рассказ, он отметил уже в своем итоговом сообщении, что положение в стране такое, что «ныне не толко, чтоб было чем войску платить, приходить к тому, что ратным людем и на корм стоять негде, потому что мало не до конца все разорено и скудость во всем самая великая»[430].

Как представляется, для царя и его советников особое значение имели сообщения Г. Богданова, что шляхта хочет мира с Россией. Он писал об этом уже в апреле с дороги[431]. В его статейном списке снова указывалось: «А миру добре желают не только чернь, и ратные люди о мире все Бога просят»[432]

. Когда в 1663 г. он, Г. Богданов, был с А. Л. Ординым-Нащокиным во Львове, «тогда польские ратные люди все говорили, что Смоленска не уступать, а ныне все говорят, что за Смоленск им стоять нечево… по нужде уступать будет и Киева, а толко б, дал Бог, скорее мир». Да и сенаторы, по его сведениям, «тайно говорят же, что им Смоленска и Киева с ыными городами силою отыскивать не уметь». Поэтому на будущих мирных переговорах комиссары «станут поступки объявлять, потому что конечно им мир надобен». Таким образом, не зная подготовленных для комиссаров инструкций, он верно предсказал основное их содержание. Ошибался он лишь в отношении Киева, что и показал ход последующих переговоров[433].

Из всех этих сообщений следовал вывод, что в сложившемся положении можно рассчитывать на то, что на мирных переговорах удастся заключить соглашение на условиях, приемлемых для русской стороны. Характерно, что сразу по получении этого документа царь приказал выслать его копию А. Л. Ордину-Нащокину, чтобы он «на то писмо статьи прислал»[434].

В статейном списке Г. Богданова был помещен особый раздел о том, кого в Речи Посполитой хотели бы видеть будущим монархом после смерти Яна Казимира. По сведениям, которыми располагал Г. Богданов, вопрос этот должен был рассматриваться на ближайшем сейме. Представители Великой Польши, как сообщал он, хотят выбрать сына императора, представители Малой Польши и Королевской Пруссии – курфюрста Фридриха Вильгельма. «Иные воеводства в Коруне Полскои, то-есть Сендомирское, Любельское, Подолье, Украина, Волынь и все Княжство Литовское и Жмодцкое и Белая Русь» отдадут голоса «на сына царя его милости Московского»[435]

. Сведения эти совсем не соответствовали действительности. Король и королева действительно хотели бы, в нарушение норм права Речи Посполитой, поставить на сейме вопрос о выборе преемника, чтобы добиться избрания таким преемником французского принца, но и они откладывали решение вопроса до победы над участниками «рокоша»[436]. Возможно, объяснения следует искать в сообщении Г. Богданова, что из Литвы отправлены послы в Польшу, «ожидаючи ведома скорого времяни и места в поли на сложение сейму»[437]. Упоминание о «поле» говорит, как представляется, что этот вопрос должен был, по мнению информаторов Г. Богданова, рассматриваться на «конном сейме», к созыву которого призывал Любомирский. По-видимому, здесь, по их представлениям, должен был быть отстранен Ян Казимир и избран новый монарх. К какой среде принадлежали информаторы Г. Богданова, позволяет установить одна деталь его сообщения. Перечислив земли, которые, якобы, готовы избрать царевича, дьяк отметил, что «и войска Княжства Литовского ту ж речь подают» и готовы выступить с этим предложением на сейме[438].