Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории

Суть множественной личности ярко проявляется при так называемом синдроме чужой руки. У пациентов, страдающих от этого расстройства, конечности могут начать двигаться сами по себе. Это происходит из-за вспышек поведенческой активности, которая у обычных людей подавлена. Немецкий невролог Курт Гольдштейн упоминал женщину, чья левая рука «хватала ее шею и пыталась задушить, причем оторвать можно было только силой»[193]. Американский невролог Тодд Файнберг наблюдал пациента, чья рука «поднимала трубку звонящего телефона и отказывалась передавать ее другой руке»

[194]. На сайте «Би-би-си» рассказывалось о случае, когда доктор поинтересовался у пациентки, почему она начала раздеваться[195]

. «Пока он не сказал мне, я и не догадывалась о том, что моя левая рука расстегивает пуговицы на блузке, – рассказывала она. – Так что я стала застегивать пуговицы с помощью правой руки, но, как только я остановилась, левая опять начала расстегивать их». Ее «чужая» рука также иногда вытаскивала вещи из сумочки без ее ведома: «Я потеряла множество вещей, прежде чем сообразила, что происходит». Профессор Майкл Газзанига описывает пациента, который «хватал и неистово тряс свою жену левой рукой, в то же время пытаясь прийти ей на выручку правой»[196]. Однажды Газзанига увидел, как этот же пациент взял левой рукой топор. «Я поспешил ретироваться».

Множественность нашей личности раскрывается, когда мы испытываем эмоции. Когда мы злимся, мы становимся будто другими людьми, существующими в другой реальности, с другими ценностями и задачами, нежели чем когда нас охватывает ностальгия, подавленность или радость. Будучи взрослыми, мы уже привыкли к таким странным переменам и научились воспринимать их как естественный плавный и организованный процесс, но для детей опыт превращения из одного человека в другого без их на то желания может быть крайне тревожащим. Будто бы злая ведьма заколдовала их, превратив из принцессы в лягушку.

В своей классической работе «Польза от волшебства: смысл и значение сказок» психоаналитик Бруно Беттельгейм утверждает, что придание смысла подобным ужасающим превращениям – основная функция сказок. Ребенок не может осознанно принять, что навалившаяся волна гнева вызывает в нем желание «уничтожить тех, от кого зависит его существование. Осознание этого поставит ребенка перед необходимостью смириться с очень страшным фактом – его собственные эмоции могут настолько овладеть им, что он не сможет их контролировать»[197]

.

Сказки превращают эти пугающие внутренние личности в вымышленных персонажей. Как только их удается выявить и воплотить в повествовании, они становятся управляемыми. Истории, в которых появляются такие персонажи, учат ребенка, что если он будет сражаться с надлежащей храбростью, то сможет контролировать свои злые внутренние сущности и поможет добру восторжествовать. «Когда все заветные, пусть и невыполнимые мечты ребенка воплотятся в фигуре доброй феи; все его деструктивные желания – в злой ведьме; все страхи – в прожорливом волке; все призывы совести – в мудром советчике, встречающемся в пути; вся боль его ревности – в каком-нибудь животном, которое выцарапывает глаза главным злодеям, – тогда ребенок сможет наконец начать улаживать свои внутренние противоречия, – пишет Беттельгейм. – Как только это случится, хаос бесконтрольности будет охватывать ребенка все реже и реже»[198].

Само собой, многообразие нашей личности имеет свои пределы. Мы не подвержены полному преображению, как Джекилл и Хайд. Наша основа, опосредованная через культуру и опыт раннего периода жизни, относительно стабильна. Но она представляет собой лишь опору, вокруг которой мы постоянно гибко движемся. Наше поведение в каждый отдельно взятый момент продиктовано комбинацией особенностей личности и ситуации.

Это отражено в грамотно рассказываемых историях, персонажи которых существуют в трех или даже более измерениях. Они сохраняют свою узнаваемую сущность и при этом все же постоянно изменяются под влиянием обстоятельств. Это хорошо показано в эпизоде из романа Джона Фанте «Спроси у пыли», главный герой которого, молодой Артуро Бандини, безответно влюблен в официантку Камиллу Лопес. В ходе ряда мрачных и динамичных эпизодов, приведших Бандини в «Колумбийский буфет», где работает Камилла, характер героя проявляется во всем своем впечатляющем многообразии.