Вода и ветер

– Конечно, – продолжала Ася, – никто из нас за такой короткий срок не перепишет за него эту чушь, за которую поляки обещали ему много злотых. Не знаю, какого чёрта. Мы все заняты, а ты не делаешь репортажи. Но если бы у меня было время, он дал бы эту ахинею мне и заплатил бы… ну да ладно.

– Считаешь, что я продешевила? Представь себе, я это знаю. А что делать?

– Я раньше сама его правила, – Ася передёрнула плечами, – когда была на ставке корректора. Года три назад. Кошмар.

Редактор был патологически безграмотен. Скорее всего, только умение заключать сделки со спонсорами сделало его редактором. Или он просто бегал за пивом кому надо?

– Я проглядела эту фигню, – сказала Лиза с лёгким отвращением, – там ещё что-то про символ бога солнца у немецких архитекторов и про синагогу полная чушь. Это перемежается воспоминаниями редактора о рыбалке и первой сволочной жене.

– Да, он нас, чёрненьких, не любит, – равнодушно проговорила Ася. – Но сейчас не он меня имеет, а я его. Ты ведь это давно заметила. И я скоро уеду, а он останется. Тебе какое пиво? «Балтику» третью?

– Её цвет похож на бороду этого козла, – сказала Лиза, – и вообще, давай я сама за себя заплачу.

Ася проигнорировала последнее замечание.

– Я тут нашла в сети стишок одной девицы про скандинавскую мифологию, – сообщила она. – Вполне в духе нашего козла. Можешь поставить эпиграфом к его мемуарам.

у бога Свентовита глаза цвета blyaон гонит апостола Павла в ночьОдин с древа сошёл, чтобы убить тебякозлы отпущенья мчатся в пустыню прочьСвентовит на белом коне едет с огненным, бля, копьёмон осушит реку поганой речи твоейв стенах Валгаллы кубки звенят, мы пьём

за то, чтобы Свентовит зарыл на помойке картавых блядейскройся в дырявом своём шатре, пархатый бог-дуроделлейся с небес цвета blya, языческая водавалькирии, готовьте яд для сердец и стрелмы собрались в долгожданный поход против бога-жида 25.

– Это она всерьёз? – спросила Лиза, которую уже ничем, казалось, нельзя было удивить.

Ася пожала плечами.

– А Свентовит её знает. По крайней мере, забавно. Извини, что я раньше не пыталась тебе помочь. Ты ведь такая скрытная, по тебе мало что видно.

– Я не имею никакого морального права на повышенное внимание с твоей стороны, – спокойно улыбаясь, сказала Лиза. – Всё нормально.

– У меня есть друзья в этом городе. И всегда были. Я не могу всем, как ты выразилась, каждые пять минут уделять внимание. Но я не такая сволочь, какой ты меня себе представляешь.

Лиза хотела возразить, но Ася махнула рукой.

– Подожди. Меня к тебе потянуло, потому что ты кажешься самодостаточным человеком. Ты не нуждаешься в чьей-то дружбе, не заискиваешь. Если даже ты ищешь какой-то выгоды, то с достоинством, и это врождённое, этому не научишься. У тебя нет ни больного самолюбия, ни истерической потребности в любви, точнее, в садомазохистской пародии на любовь, как у большинства постсоветских баб. То, что ты оказалась в такой ситуации, не означает, что ты идиотка. Надо же было как-то решать чёртовы жилищные проблемы. Всё могло бы быть гораздо хуже.

– Я идиотка, – сказала Лиза. – Иначе всё могло бы быть гораздо лучше.

Охуеть, подумала она. Ей и в голову не приходило, что она производит на Асю подобное впечатление.

– Всё пройдёт, – сказала Ася, видимо, неосознанно подражая царю Соломону. Лизе почему-то вспомнилась интертекстуальная песня панк-группы «Инструкция по выживанию»:

прекрасная ночь, влюблённая пара

цветы и деревья, обычные приметы летаобычные приметы жизни – отряд омоновцев навстречуи вот она изнасилована, у него порвана печеньвсё пройдёт, и печаль, и радостьвсё пойдёт, так устроен светвсё пройдёт, только верить надочто любовь не проходит, нет!

Это надо слушать, потому что это звучит как оплеуха. Это и есть оплеуха – попсе и не то чтобы общественному вкусу, а общественным предрассудкам и понятиям обо всём на свете.

– Я поговорю с раввином, – сказала Ася, – может быть, он сделает что-нибудь. У нас нет еврейской службы занятости, как в Москве, но бывает, что нашим помогают найти работу или выбить деньги на лекарства. Проблема в том, что твой муж, видимо, не ощущает себя евреем. Наведи справки о его приятелях. Если там что-то не так… ну, понимаешь… Давай я к тебе зайду?