Вода и ветер

– Можно и так сказать, но если в общем смысле… пример конформистского абсурдизма, легитимность которого закрепляется на подсознательном уровне и противостоит здравому рационализму, определяемому, в свою очередь, как абсурд только по причине противостояния конформистским установкам. Учитесь печатать быстрее, повторять я не буду. Кто не успел – прочитаете у Лайтмана в книге «Рационализм и капиталистическое общество», глава тридцать вторая.

– А разве он об этом писал? – спросил сосед девушки с последней парты. – Он же каббалист.

– Это другой Лайтман. Будете и дальше их путать – останетесь на второй год. Не говоря уже о том, что никаким каббалистом упомянутый вами субъект на самом деле не был.

Он собрался было прочесть лекцию «Каббала и методы профанации, а также недопустимое поведение на территории института», но тут на экране наладонника высветилась надпись:

«Марк, зайди, пожалуйста, в издательство после 16.00».

Отлично. Он-то рассчитывал, что после 16. 00. спокойно выпьет за смерть фюрера. Это очень тонкая ирония – пить за смерть человека в день его рождения, не каждый поймёт.

Молодёжное издательство, с которым он сотрудничал, располагалось на четвёртом этаже института и оставляло желать лучшего: отсутствие звуконепроницаемой обшивки на дверях, старые мониторы на стенах и Сара Вербицкая в качестве нового заместителя главного редактора. Она пыталась протаскивать в печать (как говорили в Институте искусств по старинке, ибо никто уже ничего на бумаге не печатал, разве что в отсталой Палестине, которую после третьей мировой арабы загубили окончательно) какие-то странные вещи: то именуемые почему-то «актуальными» стишки эстрадных поэтов сорокалетней давности, то проповеди православных попов (в разделе «Юмористическая проза»), то чьи-то эпатажные дневники, а теперь ещё и этот бред.

Какая-то Ангелина Мессер, 1982 года рождения, по образованию – биолог. Получила известность в сети среди контркультурных провокаторов и неонацистов, публиковаться в периодических изданиях отказывалась из принципа. Ну да, все эти унылые постсоветские «Знамёна» и «Октябри»…

– Ты не понимаешь, – с порога сказала Вербицкая, стройная блондинка лет тридцати, напоминающая Ларису Рейснер в те годы, когда она считалась декадентской поэтессой, – это раритет. Культурный памятник, можно сказать.

– Где уж мне понять, – язвительно отозвался Бернштейн. Тот ещё раритет:

– будет уничтожен молох иудеи –проповедь мессии нового на костер возлагает устаревшего христа –Адольф Алоизович по прежнему так суров и так молод!и всему человечеству он – навроде «отца»пойдут освобождая мир белокурые ребята –

устраивая зоопарки для пунийцев проклятых на местахзабудут сказки про сына плотника и прочее святое семейство –будут мечту о рейхе нести в намозоленных мечтою сердцах –и настанет день, довершит Адольф дело Сципиона Эмилианарассадники карфагенской заразы будут сожжены дотлатысячелетняя Германия набив забавным мылом карманыокутает мир как окутала некогда Варатевтобургских болот сырая, веселая мгла.

– Мало того, что в данном случае примитивизм не окупается художественными достоинствами, – заключил Бернштейн, – это ещё и глупая подростковая провокация, созданная с целью шокировать ограниченных пуритан. Это неинтересно. Это даже не смешно. В каком году написано – в 2003-м? Вот пусть и остаётся в архивах сетевой макулатуры за 2003 год.

– Проза у неё гораздо лучше, её даже печатали в одном прогрессивном журнале…

– Я помню. В журнале для безыдейных студентишек-гуманитариев и апатичных преподавателей философии.

– Нет, правда, лучше.

Бернштейн просмотрел следующую страницу. Да уж…

Литература как бледная тень действительности

«литература, слова ничего вообще выразить не могут

нет более бледной тени действительности чем литература

нет ничего более несовершенного для передачи информации чем слова

одна из причин – практически всё написанное устаревает ещё до своего выхода на свет

особенно немощь литературы, беспомощность писателя который с помощью слова пытается описать то или иное событие становится очевидной когда сталкиваешься с таким фактом как перевод с одного языка на другой

‹…› таким образом пытаться выразить что-либо с помощью слов – это все равно что пытаться написать повесть водой на камне – вода тут же высыхает

язык устаревает так же стремительно

вчера еще бывшие актуальными книги становятся устаревшими, убогоустаревшими