Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

Являясь главным резидентом по СССР, военный атташе в Польше регулярно проводил у себя на дому совещания всех аккредитованных в странах Восточной Европы японских офицеров, которые позволяли «рассмотреть общее положение, как военное, так и политическое, уточнить преподанные военным атташе и другим офицерам инструкции и координировать их деятельность».

Стоит отметить, что военный атташе в Варшаве не только координировал разведдеятельность против СССР на западном направлении, но зачастую выступал инициатором реформ в органах военной разведки Японии с опорой на опыт польских партнёров. Помимо уже упомянутых предложений от 15 мая 1932 г., полтора года спустя – 31 января 1934 г. – Янагида направил в Генеральный штаб докладную записку о необходимости активизации разведки против нашей страны, в которой предлагал создать в Уральской промышленной зоне и на ключевых участках Транссиба нелегальный разведывательно-диверсионный аппарат на случай советско-японской войны. Для этого Янагида рекомендовал выводить в СССР агентуру из числа японцев, корейцев, китайцев, якобы сочувствующих социалистическому образу жизни, проводя их вербовку на идейной основе и материальной заинтересованности, а при вербовке белоэмигрантов, проживавших в Маньчжурии, учитывать их ненависть к советскому строю. Кроме того, Янагида предлагал усилить работу с позиций консульских учреждений в СССР, направляя туда офицеров военной разведки на дипломатические должности прикрытия[335].

Со своей стороны 2-й отдел ПГШ также стремился к расширению связей с японской военной разведкой. В инструкции новому военному атташе в Токио майору Адаму Пжибыльскому в декабре 1934 г. начальник отдела потребовал обсудить этот вопрос с руководством Разведуправления Генштаба Японии, поскольку поляки были весьма заинтересованы в получении детальной информации об ОКДВА, представлявшей собой образец «хоть и частично отмобилизованной, но уже действующей советской армии»[336]

.

Решая эту задачу, Пжибыльский в феврале 1935 г. посетил Харбин, где встретился с начальником военной миссии генерал-майором Андо Риндзо, и штаб Квантунской армии, где имел разговор с командующим объединением, начальником 1-го (оперативного) отдела и заместителем начальника 2-го (разведывательного) отдела. Через несколько дней военный атташе был принят начальником Генштаба, после чего состоялись его переговоры с начальником 2-го управления и сотрудниками русского отделения. По их результатам Пжибыльский доложил 20 марта 1935 г. в Варшаву, что «японский штаб готов пойти на углубление и дальнейшее развитие сотрудничества с польским штабом в вопросах изучения Советской армии», и предложил установить прямые контакты с командованием Квантунской армии для обмена данными об ОКДВА[337].

В 1935–1936 гг. Пжибыльский получил из Генштаба Японии большой объём информации о Красной армии, в том числе данные о боевом составе, численности и дислокации сухопутных войск в целом (апрель – июль 1935 г.), дислокации войск НКВД на Дальнем Востоке (июнь 1935 г.), организационно-штатной структуре стрелковой дивизии, стрелкового и артиллерийского полков ОКДВА, стрелкового корпуса (июль 1935 г.), дислокации ВВС на Дальнем Востоке, в Забайкалье и Сибири (март 1936 г.), боевом составе ОКДВА (ноябрь 1936 г.)[338]. Аналогичную информацию ПГШ получал от японцев через их военного атташе в Варшаве[339]

.

Крупными эмигрантскими центрами в начале 30-х гг. являлись Париж и Берлин, где после Гражданской войны осели многочисленные антисоветские организации белого офицерства, украинских и кавказских националистов. Поэтому в декабре 1933 г. Разведуправление командировало для установления с ними контактов сотрудников советского направления подполковников Томинага Кёдзи в Париж и Танака Синъити в Берлин. Оба разведчика действовали независимо от военных атташатов и должны были приобретать агентуру в эмигрантских кругах с перспективой её использования в разведывательно-диверсионной работе против СССР. Если парижская резидентура уже через год закрылась, то берлинский орган превратился к началу Второй мировой войны в головной разцентр Генштаба в Европе.

Главную роль в установлении тесных контактов с эмигрантскими группами сыграл сменивший Танака Синъити в марте 1935 г. майор Усуи Сигэки, который уже имел опыт взаимодействия с националистами в период службы в Варшаве. Усуи через бывшего полковника грузинской военной разведки Р.К. Мкурнали, сотрудничавшего с нацистами, познакомился в 1935 г. с одним из лидеров грузинской эмиграции в Германии Ш.А. Карумидзе и идеологом создания Кавказской конфедерации Гайдаром Бамматом. На выделенные Усуи деньги Карумидзе и Баммат начали выпускать антисоветский журнал и проводить работу по консолидации кавказской эмиграции в Европе и Турции в интересах Японии. Как отмечал бывший помощник начальника 2-го отдела абвера Эрвин Штольце, хотя руководство и финансирование Баммата находилось в германских руках, японцы получили доступ ко всей поступавшей через него информации о СССР[340].