Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

В первой половине июня командование 57-го особого корпуса проводило локальные наступательные операции на восточном берегу Халхин-Гола, что дало повод Комацубара доложить в штаб армии 19 июня о росте советско-монгольской группировки войск в спорном районе, предпринятых 18–19 числа танковой атаке дислоцированных там маньчжурских подразделений и авиационных налётах на маньчжурские города Аршан и Ганьчжур. В тот же день Уэда Кэнкити подписал приказ № 1530 о том, что «[Квантунская] армия намерена наказать армию Внешней Монголии за эти провокационные действия и разбить её вдребезги», для чего командир 2-го авиакорпуса должен был «перехватывать и сбивать перелетавшие госграницу самолёты противника и готовиться к последующему нанесению бомбо-штурмовых ударов (по особому распоряжению)»[572]. 20 июня командарм завизировал приказ № 1532 о формировании в районе Джанджин-Сумэ – Аршан – Хандагая группировки войск из 23-й пехотной дивизии и 1-й танковой группы (2 танковых, 1 артиллерийский, 1 инженерный полки, зенитная батарея, Хинганская дивизия армии Маньчжоу-Го), чтобы совместно со 2-м авиакорпусом подготовиться и «[полностью] уничтожить армию Внешней Монголии, перешедшую границу»

[573]. Приказ от 25 июня потребовал ускорить завершение подготовки к наступлению и разрешил командиру объединённой группировки генерал-лейтенанту Комацубара при необходимости форсировать Халхин-Гол[574]

.

С момента отдачи первого приказа и вплоть до перехода японских войск в наступление 2–3 июля Квантунская армия вела интенсивную разведку районов сосредоточения советско-монгольских войск на обоих берегах Халхин-Гола главным образом с помощью разведывательной авиации и радиоперехвата.

Следует отметить, что, хотя к началу конфликта сбором информации по советской тематике занимались девять миссий Квантунской армии в Харбине, Цзямусы (с отделением в Фуг-дине), Муданьцзяне, Дунъане, Яньцзи (с отделением в Хуньчуне), Хэйхэ, Дайрэне, Ванъемяо, Хайларе (с отделениями в Маньчжоули и Саньхэ) и две миссии Монгольской гарнизонной армии в Чжанцзякоу и Хух-Хото, только хух-хотоская[575], чжанцзякоуская и хайларская ЯВМ были изначально нацелены на Забайкалье и МНР, в то время как остальные органы в соответствии с оперативными планами армии вели сбор информации в Приморье и Приамурье.

Поэтому приказом командующего Квантунской армией № 1530 от 19 июня 1939 г. ответственным за разведывательную и пропагандистскую работу на номонханском театре был назначен начальник харбинской военной миссии[576]

, который незамедлительно сформировал из личного состава подчинённого ему отделения анализа документов и отправил на помощь хайларской миссии и командованию 23-й дивизии две оперативные группы во главе с майорами Нюмура Сёити и Кондо Такэо. Первая должна была действовать в районе Бару-Шагал, вторая – в Джанджин-Сумэ. Личный состав групп включал военнослужащих японской, маньчжурской армий, русских радистов отряда «Асано», а также монгольских солдат, добровольно перебежавших к японцам.

Для сбора разведывательной информации о действительном наименовании, дислокации, численности, вооружении и состоянии войск противника группы должны были забрасывать агентуру, захватывать и допрашивать «языков», изымать документы убитых военнослужащих, осуществлять перехват и дешифровку радиосообщений. Отчёты оперативных групп направлялись командованиям частей первой линии, 23-й пехотной дивизии и харбинской военной миссии. Кроме того, подразделениям Нюмура и Кондо вменялось в обязанности ведение пропагандистской работы среди местного монгольского населения, распространение дезинформации, компрометация советско-монгольского командования и руководителей Советского государства путём подбрасывания сфабрикованных японской разведкой фотоснимков[577].

К началу июля советско-монгольская группировка войск оценивалась японцами в 1 усиленную стрелковую дивизию (до 9 батальонов, 20–30 орудий), 2 танковые бригады (150–200 танков), 2–3 авиабригады (свыше 150 боевых самолётов), 2 кавалерийские дивизии МНРА и 1000 грузовиков[578]. Фактически на тамцак-булакском выступе 57-й особый корпус имел 36-ю мотострелковую дивизию, 11-ю танковую, 7, 8, 9-ю мотоброневые бригады, 6-ю и 8-ю кавалерийские дивизии МНРА, 4 авиаполка, или 186 танков, 266 бронемашин, 277 истребителей и бомбардировщиков[579]. Хотя японская военная разведка достаточно точно установила состав сухопутной группировки, она имела слабое представление о численности авиации и боеготовности танковых частей.