Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

Для отражения предполагаемого советского наступления 4 августа в составе Квантунской армии была образована 6-я армия (управление в Хайларе), которая включала 23-ю пехотную дивизию, 14-ю пехотную бригаду 7-й пехотной дивизии, 3-ю отдельную тяжелую артиллерийскую бригаду, 8-й погранотряд с приданными маньчжурскими частями. Кроме того, в резерве Квантунской армии находилась 7-я пехотная дивизия. Наращивать эту группировку командование объединения не планировало, ориентируясь на свои ошибочные оценки противника, хотя ещё 13 августа 2-е управление ГШ представило ему практически точную информацию о советско-монгольских войсках в районе Халхин-Гола, отметив наличие там 30 стрелковых батальонов, 5 танковых и мотоброневых бригад, 2 кавалерийских дивизий МНРА, которые имели на вооружении 50 тяжёлых и 130 полевых артиллерийских орудий (как уже отмечалось, 1-я армейская группа насчитывала 3 стрелковые, 2 монгольские кавалерийские дивизии, 4 мотоброневые, 2 танковые, 1 стрелково-пулемётную и 1 авиадесантную бригады)[596].

Определённую лепту в дезинформирование Квантунской армии внесли продуманные действия штаба 1-й армейской группы по доведению ложных сведений до противника через каналы закрытой связи. Хотя с помощью польских коллег и подкупа в июле 1939 г. сотрудника советского консульства в Ханькоу, продавшего отделению военной жандармерии сводную шифровальную книгу НКИД и шифровальную книгу советского посольства в Китае[597]

, дешифровальщики армии взломали 4-значный армейский, 4-значный пограничный и 3-значный авиационный шифры противника, советское командование сознательно использовало нестойкие шифросистемы в расчёте на то, что японцы перехватят ложные приказы о переходе к обороне и, таким образом, будут захвачены врасплох внезапным советским наступлением. Тогда же на Халхин-Голе боевое крещение приняла шифровальная аппаратура В-4, использовавшаяся для связи штаба армейской группы с ГШ Красной армии[598].

Значительное внимание при подготовке наступления было уделено радиомаскировке: советским частям, которые сосредотачивались на северном и южном флангах, было категорически запрещено использовать радиостанции. В то же время радиостанции частей центра вели интенсивный радиообмен с Тамцак-Булаком и Улан-Батором[599]

.

Кроме того, советская контрразведка надёжно блокировала каналы поступления информации о войсках Забайкальского военного округа и 1-й ОКА из легальных резидентур ГШ в Чите и Благовещенске: постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 июля 1939 г. в маньчжурские консульства не пропускались посетители, миссии были отрезаны от телеграфной и телефонной связи с внешним миром, каждый сотрудник консульства при выходе из представительства сопровождался двумя агентами НКВД[600].

Поэтому предпринятое 20 августа 1939 г. крупное наступление советско-монгольских войск на р. Халхин-Гол стало полной неожиданностью как для 23-й пехотной дивизии, так и для Квантунской армии. Только на второй день штаб армии установил, что в ударе задействованы от 3 до 4 стрелковых дивизий и от 4 до 5 механизированных бригад[601]

.

Умелые действия Красной армии и МНРА вынудили японское командование сесть за стол переговоров и заключить 16 сентября перемирие с последующей демаркацией государственной границы в районе конфликта.

Провалы в работе всех видов разведки во время сражения были детально изучены специальной комиссией Военного министерства Японии, которая пришла к выводу о необходимости коренной перестройки разведывательных органов Квантунской армии. Целью планируемых мероприятий была концентрация сил и средств агентурной разведки в единой структуре, освобождённой от функций анализа и оценки собранной информации. Комиссия, в частности, пришла к следующим выводам:

1. К началу номонханского инцидента техническая оснащённость военных миссий Квантунской армии оставалась слабой, имелись существенные различия в их организационно-штатной структуре и, кроме того, отсутствовало должное взаимодействие между всеми разведывательными органами.

2. 2-й отдел штаба армии превратился из информационно-аналитического в административный орган, начальник которого и три его заместителя тратили большую часть своего времени на решение кадровых и финансовых вопросов, что снижало качество оценки информации и, в свою очередь, побуждало сотрудников 1-го (оперативного) отдела самостоятельно анализировать скудные и непроверенные данные из побочных источников.

3. Имевшая большой опыт организации агентурной разведки против СССР харбинская миссия не обладала во время конфликта полномочиями по руководству всеми ЯВМ, особенно находившимися в прифронтовой полосе, тогда как 2-й отдел не успевал своевременно корректировать деятельность разведывательных органов и обрабатывать поступавшую от них информацию.