Война и любовь

Паша Хворост заглянул в гараж к Виталию Ломакину, где умелец оборудовал мастерскую. Лом приподнял тряпицу, продемонстрировал разложенную на куске фанеры золотую цепочку с крестиком и похвастался:

— Цепь починил и водкой почистил. Как новенькая!

— А я подарочный футляр в ювелирке купил, — показал Хворый.

Подельники поместили украшение в атласное нутро футляра, поднесли к лампе, уловили блеск золота и сияние бриллианта в центре крестика.

— Знатно! — оценил Лом.

— И богато, — кивнул Хворый. — Синица не обеднеет, а нам прибыток.

— Болтают, шо она того — руку сломала, — посетовал Лом.

— Так ей не мешки тягать, а деньги считать, — беспечно отреагировал Хворый. — Погнали к Заступу. Порадуем.

Над Солнечной улицей сияло полуденное солнце, когда воодушевленные грабители доставили краденое украшение в дом, где проживал Штанько. Прямо во дворе Лом раскрыл футляр перед вожаком и покачал на ладони:

— Зацени!

— Еще бы, за такие деньги, — равнодушно ответил Штанько. — Главное, шоб Оксанка была довольна.

— Тогда и тебе удовольствие! — осклабился Хворый.

Штанько захлопнул футляр и зыкнул на подельников:

— Сегодня свободны. Вечером не бухать! На рассвете сгуляем за кордон и обратно.

— Как в прошлый раз? — поинтересовался Лом.

— Тока навару больше.

Днем Михаил завез продукты матери. Она ждала сына, приготовила рассольник, напекла пирожков с яблоками. На маленькой кухне пахло беззаботным детством.

Когда сын насытился, мать, стесняясь укора во взгляде, поинтересовалась:

— Миша, ты правда с чужой женой живешь?

— Я жив, мам. И живу — это правда! — уверенно ответил сын и так широко улыбнулся, что старая мать смущенно закивала.

Вечером Михаил, как обычно, встретил Оксану Наумову после работы в Сбербанке. Он усадил женщину в машину, сел рядом, сжал ее коленку и подмигнул:

— Оксанка, бардачок открой.

Оксана открыла. Увидела длинный футляр для ювелирных украшений, перевела взгляд на Михаила. Он сместил руку с коленки на бедро.

— Твой крестик. Открывай.

Оксана раскрыла футляр, рассмотрела подарок. Удивилась, но отметила:

— Крестик другой.

— Тот Аркаша на лом сдал. Этот лучше, с бриллиантом.

— Дорогой, наверное.

— Ты мое сокровище! — Штанько полез лапать женщину уже двумя руками.

— Спасибо, Миша.

От поцелуя в губы Оксана увернулась, но позволила некоторые вольности. Он расстегнул ей блузку, уткнулся губами в шею и мычал:

— Одень. Заценим.

— Я освящу крестик в храме, там и надену. — Он стиснул ей грудь, она хлопнула по руке. — Ты что удумал, не лезь!

Разгоряченный Михаил отпрянул, завел машину, тронулся.

— Ради такого случая, поужинаем в «Трех кабанах», — объявил он.

— Неудобно радоваться, когда у хозяйки горе.

— А шо такое?

— А ты не знаешь? Синицу ограбить хотели, она ключицу сломала.

— Ворюгу поймали?

— Он сумочку дернул, да высыпалось всё. Убежал.

— Скоко дебилов! — покачал головой Штанько.

— Я ужин сама приготовлю. Ты что хочешь?

— Тебя! — Одна мужская рука держала руль, другая легла на женское колено.

— Миша, не дури! — со смехом отмахнулась Оксана. — За дорогой смотри, охломон!

Дома Михаил проявил настойчивость, и Оксана позволила ему всё. Потом ужинали в длинных футболках на голое тело и смешливо переглядывались. Затем опять оказались без футболок.

Под утро Михаил вылез из постели, пропахшей плотским наслаждением. Оксана благодушно спала. Он без аппетита пожевал холодное мясо, оставшееся от ужина, надел камуфляжную форму и пошел к машине. Сунул руку под сарай — автомат на месте. На миг задумался, но брать автомат не стал. Оружие дает уверенность, но создает проблемы. Проблем сейчас не хотелось.

В условленном месте Штанько подобрал Лома и Хворого. На рассвете подкатили к лесополосе у границы. Морось и туман были контрабандистам на руку. Действовали, как и прежде. Заступ и Лом прошли по сырой траве с интервалом в двадцать метров и бесшумно скрылись за деревьями, Хворый с рацией остался на стреме.

Он отошел от спрятанного в кустах внедорожника, услышал звук приближающегося транспорта и затаился. Разглядел армейский УАЗ с литерой Z и похолодел. Патруль! А он даже не взял корзину, чтобы изобразить грибника, заплутавшего у границы.

Однако УАЗ с двумя военными проехал мимо. Старшего Хворый узнал. Командир воинской части Артемов в мирное время бывал гостем на городских праздниках. С водителем куда-то поехал.

Через два часа Заступ и Лом вернулись. На них были разгрузки с гранатами натовского образца, за спиной большие рюкзаки. Сложили поклажу в машину.

Сильный с виду Лом сел на землю, устало вытянул ноги:

— Еле допер.

Жилистый Заступ был привычен к штурмам в полной выкладке, отер пот с лица и принялся рассматривать груз.

— Без наркоты. Только оружие и БК. Много интересного, даже гранатомет.

— Для кого столько? — спросил Хворый.

— Вот и я думаю, для обычных бандитов арсенал избыточный. А вот для… — слово «диверсантов» Заступ проглотил и задумался.

— А шо твой брательник говорит? — не унимался Хворый.

— Шоб лишних вопросов не задавал.

— Деньги не пахнут, — согласился Лом.